Иконостатус

ЗАНОСЫ НА ПОВОРОТАХ

Этому долговязому парню с «каталонской душой, французскими мозгами и американским паспортом» повезло появиться на свет в Нью-Йорке в семье крупного испанского промышленника, бежавшего сперва от Франко в Париж, а потом – от нацистов за океан. Отец Джона, Фернандо Касабланкас, тоже ведь родился с серебряной ложкой во рту: он сын разбогатевшего на усовершенствовании ткацкого станка инженера.

Свое американское детство Джон Касабланкас провел, путешествуя из Нью-Йорка в Мехико-Сити и обратно в забронированном «семейном» вагоне. А европейское отрочество и юность – в элитной швейцарской школе Le Rosey, излюбленном учебном заведении богатых и знаменитых. 

После этого, по всем законам жанра, ничего не остается, как завести шашни с гувернанткой и вылететь с треском из чопорного учебного заведения.  Без рекомендательных писем.

Помыкавшись с пяток лет по европейским учебным заведениям и даже попробовав вступить в морскую пехоту США (безрезультатно), юный Касабланкас воспользовался наводкой друга семьи и отправился в Бразилию на должность пиар-директора местного отделения Coca-Cola. Сопровождала его подруга-француженка Мари-Кристин­, на которой, по настоянию отца девушки, пришлось жениться. Брак этот и этот бразильский вояж не продлились особенно долго: уже в 1968 году, в разгар студенческого мая, Джон вернулся в Париж. Потом оставил жене и новорожденной дочурке Сесиль квартиру и переселился в маленький отель. Там-то с ним и приключилась новая судьбоносная встреча.

ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ К «ЗВЕЗДАМ»

«Ничего из того, что я сделал, не изменило мир, но, клянусь Богом, я изрядно повеселился, занимаясь этим».

Монолог героя: «Почти каждый вечер в отель входила роскошная блондинка в сопровождении не менее впечатляющего, огромного блондина-скандинава. Однажды я взглянул на нее, в ответ она посмотрела мне прямо в глаза. Это повторялось несколько вечеров подряд. Как-то портье участливо поинтересовался: ну что, мистер Джонни, сегодня один-одинешенек? Я ответил: да, но в отеле есть шикарная блондинка, вот если бы она не была замужем за этим бугаем... Портье рассмеялся: она модель, а мужик – фотограф, они берут номер для съемок. Я дал ему огромные чаевые в обмен на номер ее комнаты – и тут же позвонил ей. Было полтретьего ночи. Девушка сразу поняла, кто звонит. Я пригласил ее выпить, она согласилась. Это была любовь с первого взгляда. Звали ее Жанетт Кристенсен. Она станет моим компаньоном, женой, первой моделью и матерью моего сына Джулиана».

Фотографа звали Гуннар Ларссон; он-то и убедил 25-летнего Касабланкаса в том, что менеджмент моделей – его призвание. Дело оставалось за малым: занять у отца стартовый капитал (ссужая сыну $100 тысяч, старый каталонец был убежден, что непутевый отпрыск откроет бордель), набрать штат (15 скандинавок из числа подруг Жанетт и Гуннара) и найти помещение для офиса. Помещение нашлось престижное, особенно для стартапа, – на Елисейских Полях; так первое детище Джона получило имя Elysеes 3.

Джон придумал для своего агентства нетривиальную PR-кампанию. В течение десяти дней 2000 потенциальных клиентов Elysеes 3 получали по почте карточки с мини-досье моделей агентства.Карточки были стилизованы под французские удостоверения личности и приправлены перчеными фантазийными деталями «личного дела» девушек, абсолютно бордельного свойства.

PR-акция сделала Джону имя, но не принесла плодов. Однако первый блин помог Касабланкасу сформулировать три фундаментальные истины, которые и легли в основу его следующего начинания, Elite Model Management. Истина первая: главное в фэшн-индустрии – бренд, стабильно вызывающий уважение. Истина вторая: его новая бизнес-модель изменит саму оптику спроса и предложения. Elite не будет, как прочие агентства, подбирать моделей по желанию клиента – наоборот, его модели сами станут объектом желания. Истина третья: чтобы достичь этой цели, Джон Касабланкас создаст клуб элитных топ-моделей – и будет заниматься продвижением только этой, высшей касты.

Первоначальный капитал Elite составил $40 тысяч, десять из которых сразу ушли на счет цюрихского графического дизайнера Малкольма Таунсенда. Ему предстояло разработать логотип предприятия. 

Нью-йоркский офис компании открылся в 1977-м – в один год со Studio 54. Новые PR-акции не заставили себя ждать: «тишотные» вечеринки Elite, на которые предлагалось приходить в футболках с логотипом агентства, собирали весь богемный Манхэттен. 

Звездой стал и сам Касабланкас, получивший от своих конкурентов волшебное прозвище «похититель тел», не вылезавший с ток-шоу Леттермана и Опры и исправно снабжавший таблоиды махрой в раздел сплетен.

ВЫВОДЯЩИЙ ТРЕНЕР

Касабланкас, по собственному признанию, считал, что строит бизнес-модель по образцу студий золотого века Голливуда, контролировавших все аспекты жизни своих звезд. На самом же деле он оказался фэшн-аналогом «нового Голливуда» 1970-х, в котором чаще сами звезды диктовали условия. «Я полностью соответствовал духу 1970-х, когда секс был доступен, а жизнь – веселой», – не без бахвальства признается Джон в фильме «Касабланкас: мужчина, который любил женщин». 

В 1980-е придуманная Касабланкасом фантазия про супермоделей/медийных доминатрикс стала воплощаться в реальность. Появление MTV и видео­кассет­ с уроками аэробики и бьюти-советами позволили бывшим натурщицам Эйлин и Вильгельмины стать всесильными поп-культурными богинями. На смену прежнему рвалось поколение Синди и Стефани, Хелены и Кейт, Наоми и Линды. Линде Евангелисте, собственно, и принадлежит реплика, вписавшая в себя весь разврат золотого века супермоделей: «Меньше, чем за 10 тысяч долларов, я даже с кровати не встану».

Выход на авансцену Синди Кроуфорд и Стефани Сеймур случился на первом конкурсе Elite Model Management Look of the Year. 17-летняя Синди заняла на конкурсе второе место, а 15-летняя Стефани была одной из финалисток. Когда Сеймур исполнилось 16, у них с Джоном (на тот момент 41-летним) завязался роман, приведший к разводу Касабланкаса с Жанетт.

Отношения, однако, продлились всего два года и закончились по инициативе Сеймур, решившей, что ей еще будет чем заняться в жизни, кроме как аккомпанировать немолодому бойфренду-плейбою. Касабланкас воспринял и роман, и разрыв как серию болезненных ударов ниже пояса. Однако удачники и везуны отличаются от остальных людей тем, что количество шансов, предоставляемых им судьбой, как правило, неограниченно.

Разумеется, выпущенный Джоном на волю джинн в конце концов отказался снова лезть в бутылку. Затеянная Касабланкасом супермодельная медиареволюция обернулась против него: Джон понял это, когда Синди Кроуфорд подписала новый контракт, но уже не с модельным, а с театральным агентством William Morris. Продолжало бегать туда-сюда и «ужасное дитя» Elite – Наоми Кэмпбелл, каковую Джон не раз называл в интервью «гнусной», признаваясь при этом, что хотел бы быть ее другом, но не агентом. Хайди Клум, впрочем, от мэтра досталось еще больше: эту он просто обозвал «бесталанной немецкой сосиской».

НЕ ЗА ПУП СОБАЧИЙ

На Look of the Year 1992 в Рио было много интересных участниц: будущая голливудская звезда Диана Крюгер, ­будущая первая леди США Мелания Кнаусс, а также местная девушка по имени Алине Вермелингер. На следующий год 17-летняя Алине станет супругой 51-летнего основателя конкурса. Этот брак оказался самым долгим и счастливым в матримониальной хронологии Джона: пара прожила вместе 20 лет, до смерти Касабланкаса в 2013 году. Он умер в Рио, куда окончательно переехал в 2000-м, продав манхэттенский дом.

После Джона остались его начинания – кроме Elite, которое он оставил в 1999-м (в результате скандала с телерепортажем BBC, в котором обвиняли его бизнес-партнера в растлении малолетних моделей), его модельно-актерское агентство и скаутинговая компания Star System. Ну и, разумеется, пятеро детей, один из них – фронтмен The Strokes Джулиан Касабланкас. В давнем интервью Джулиан признавался, что Джон «был не великим отцом».

Что ж, зато он был великим отцом Супермодели. «Вообще-то я сильно об этом жалею, – признавался Джон Касабланкас в интервью The Telegraph еще в 2000-м, сразу после ухода из своей компании. – С ними невозможно. Elite единолично обеспечило им гонорары, о которых до нас и мечтать никто не мог. И хоть бы кто-то из девушек меня поблагодарил! Нет уж, с меня хватит».

по материалам: Л. Александровского