Генеральная ассамблея

ЗА ДАЛЬЮ-ДАЛЬ

Только годы спустя переводчик Феодосий Лебедев и медсестра Татьяна Мотова, работавшие в лагере для военнопленных, рассказали правду о своих высокопоставленных подопечных.

После революции здешнюю помещичью усадьбу переоборудовали под санаторий для железнодорожников. А в июне 1943 года, по воспоминаниям местных жителей, территорию здравницы вдруг окружили высоким забором, по верху которой пустили в несколько рядов колючую проволоку. За оградой шла метровая вспаханная полоса. На оцепленной территории оказались большой парк и пруд. Что находилось «по ту сторона забора», долго оставалось тайной.

Татьяна вспоминала, что ее отца, который возглавлял военный госпиталь, вызвали в НКВД и поставили перед фактом, что для него есть одно «важное правительственное задание». При этом поинтересовались, есть ли у него на примете идеологически подкованная и морально устойчивая медсестра, — рассказывает историк. — Василий Васильевич Мотов предложил кандидатуру своей дочери, которая училась в МГУ, а когда началась война, окончила курсы медсестер и пошла добровольцем на фронт. Татьяна, знавшая несколько языков, к тому времени должна была ехать на работу в Иран, в результате отправилась на спецобъект в Чернцы. На усиленно охраняемой территории лагеря Мотовым отвели квартиру в небольшом доме у штаба.

В июне в лагерь доставили 31 «сталинского генерала»: 22 — немецких, 6 — румынских, 3 — итальянских. Все они были очень истощены. Паулюс, например, при росте под 190 см, весил всего 50 кг. 

Изначально Паулюса доставили в Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале. Но потом, опасаясь, что Гитлер сбросит десант и выкрадет фельдмаршала, Паулюса решили спрятать в селе Чернцы, которое было окружено глухими лесами.

В санатории генералов расселили в комнатах по двое-трое. Паулюс со своим адъютантом Адамом занял две угловые комнаты на втором этаже с видом на пруд.

ХОРОШО БЫТЬ ГЕНЕРАЛОМ

Пленные еще не считались военными преступниками, и все генералы ходили в военных мундирах и даже при орденах. Кроме того, им прописали усиленное питание. Паулюс сразу заявил: «Мне не требуется особых диет. Я буду питаться, как едят мои солдаты».

В рационе генералов было масло, мясо, белый хлеб, сметана, сухофрукты. По праздникам им выдавали пиво. В то же время всем, кто лечил и охранял военнопленных, были положены пустые щи.

Столовая располагалась в полукруглой пристройке. Привыкшие к дисциплине генералы и в лагере строго соблюдали распорядок дня. Поднимались в 6 утра, много гуляли, занимались спортом. Приходя на завтрак, продолжали соблюдать субординацию. Пока не появлялся за обеденным столом Фридрих Паулюс, никто из генералов не притрагивался к еде.

По воспоминаниям Татьяны Мотовой, первое время высокопоставленные военнопленные еще пытались приветствовать друг друга словом: «Хайль!», но потом им дали понять, что здесь это звучит неуместно.

На втором этаже столовой было что-то наподобие клуба. В гостиной стояли рояль, бильярд. Рядом в комнате располагалась большая библиотека с книгами на разных языках. Пленным объявили, что по их желанию любая книга может быть доставлена из Ленинской библиотеки Москвы.

Немецкие генералы, освобожденные от какой-либо физической работы, все свободное время занимались творчеством. Многие увлеклись живописью. Вокруг была красивая природа: вековые липы, тенистый пруд. Паулюс, например, предпочитал писать картины маслом, и делал это весьма профессионально.

На территории санатория стоял памятник Сталину. Немецкие генералы ходили по дороге в обход, чтобы не видеть советского главнокомандующего.

По воспоминаниям Феодосия Лебедева, который работал в лагере и переводчиком, и политработником, немецкие генералы читали и переводили Льва Толстого и Горького, Шолохова и Эренбурга. А было немало и тех, кто изъявил желание работать на земле. Под огороды пленным отвели участки земли. На «генеральских» грядках росли зелень, овощи, цветы.

Еще высокопоставленные военнопленные полюбили резьбу по дереву. В музее сохранились искусно сделанные шкатулки в виде сфинкса для таблеток, которые они дарили и доктору Мотову, и его дочери Татьяне.

Адъютант Паулюса, полковник Вилли Адам, вырезал из липы для своего командира маршальский жезл и погоны. Никто в лагере не знал, что гитлеровская пропаганда объявила, что «фельдмаршал Паулюс погиб от пуль, как солдат». В Германии даже состоялись его символические похороны, на которых Гитлер лично возложил на пустой гроб не врученный экс-командующему уже настоящий, а не липовый фельдмаршальский жезл с бриллиантами.

Можно сказать, что немцы не содержались, а комфортабельно жили в старинной усадьбе. У пленных генералов были ординарцы из своих рядовых солдат. Им разрешено было получать посылки. Посредником выступал Красный Крест.

Будучи деятельными натурами, многие военнопленные взялись за словари. В библиотеке для занятий стояла классная доска с мелом. Особым старанием отличался генерал Дрэбер. Он записывал в тетрадку все услышанные от караульных слова, потом приходил в медицинский кабинет к Татьяне, чтобы узнать перевод. Медсестра приходила в ужас: листы были исписаны одними матерными словами. Для генерала она старательно выводила в тетрадке обиходные русские выражения.

Берия чуть ли не ежедневно справлялся по телефону о самочувствии высокопоставленных пленных. Когда Паулюсу потребовались травы, начальник лагеря послал телеграмму на Лубянку. Ответ пришел незамедлительно. Татьяну снарядили в командировку в Москву. На Лубянке ей вручили два чемодана с сушеной и свежей травами.

Но вскоре у Паулюса стало прогрессировать заболевание кишечника. Из Иванова к фельдмаршалу пригласили опытных профессоров, которые прямо в Чернцах сделали Паулюсу операцию. Потом потребовалось и второе оперативное вмешательство.

ДУМ ВЫСОКОЕ СТРЕМЛЕНЬЕ

По воспоминаниям медсестры Мотовой, пленных немцев лечили очень скрупулезно. Генералы нужны были стране живыми. Но многие из них были уже пожилыми людьми с кучей хронических болезней.

Особо Татьяна вспоминала генерала Урмана Сдорфа, который приехал в лагерь с тяжелым воспалением легких. Татьяна выхаживала его, как ребенка, два месяца он балансировал на грани жизни и смерти, чудом выздоровел. А потом по решению суда его повесили.

Как только генералы были осуждены, получили разные сроки заключения, их заставили снять знаки различия и сдать награды.

Татьяна вспоминала, как была вызвана в кабинет начальника лагеря и увидела расстеленную на полу простынь, на которой лежала гора орденов и медалей. Ее пригласили на эту процедуру, так как руководство лагеря опасалось обмороков среди военнопленных.

Из первой партии генералов, что прибыли в Чернцы, умер только один немец. Еще в декабре 68-летний генерал-полковник Хейнд в одних трусах бегал по морозу, обливался холодной водой из ведра, а в феврале скоропостижно умер от рака. Его первым и похоронили на сельском кладбище в Чернцах.

Все остальные за год прибавили в весе в среднем 9,7 кг.

Феодосию предписывалось, как он сам позже выражался, «работать с генералами». Военнопленных он по одному вызывал к себе в кабинет, где стояли только два стула, а на столе — графин с водой и стопка бумаг.

По воспоминаниям Лебедева, это были даже не допросы, а беседы. Переводчик записывал те приказы, которые издавали немецкие генералы на вверенных им территориях, сколько солдат было под их началом. В кабинете на стене висела большая карта. Каждый генерал отмечал на ней продвижение своих войск.

Зная, что к высокопоставленным пленным запрещено применять силу, они, бывало, провоцировали караульных. Однажды один из советских офицеров-караульных не выдержал выкрикиваемых в его адрес ругательств и вмазал немцу по зубам. Все вокруг думали, что охранника отдадут под трибунал. Но обошлось.

Фридриха Паулюса называли «пленником номер один». Чтобы склонить его к сотрудничеству и убедить выступить против Гитлера, советская разведка немыслимым образом доставила военнопленному письмо от его жены. 

В Чернцы к фельдмаршалу приезжал лично начальник главного управления НКВД по делам военнопленных Петров. Дошло до того, что московский гость пригласил Паулюса и еще трех немецких генералов на совместную охоту.

Окончательно свои взгляды Паулюс пересмотрел после неудачного покушения на Гитлера в 1944 году. Он знал многих офицеров, которые пытались убить фюрера, и доверял им. Особенно потрясла Паулюса казнь друга — генерал-фельдмаршала Вицлебена. А тут еще стало известно об открытии Второго фронта, о смерти сына в Италии. И преданный адъютант, полковник Вилли Адам, принял решение вступить в «Союз немецких офицеров»...

Паулюс сломался, дал согласие на сотрудничество. В дальнейшем ему предстояло стать свидетелем на Нюрнбергском процессе.

Уезжал Паулюс из Чернцов в августе 1944 года. В лагере он пробыл год и месяц. С ним на спецобъект в Озерах уезжали и другие пленные генералы. Как вспоминал заместитель начальника лагеря Николай Пузырев, Паулюс сетовал: «Парадоксально, но мне очень грустно расставаться. Здесь мы прошли значительную часть программы восточного университета».

С собой Паулюс взял недочитанную книгу «Преступление и наказание» Достоевского. 

ПРИКАЗ - ЕМУ НА ЗАПАД

Прежде чем увезти генералов из Чернцов, для них сделали обзорную экскурсию, провезли по всем сельским улицам, показали окрестные места, где их содержали под стражей.

А Татьяна и переводчик Феодосий Лебедев еще в 1944-м году поженились. У них родился сын.

В 1955-м году в Дрездене Татьяну с мужем Феодосием хотели отвезти к Паулюсу и его адъютанту Адаму. Но в советском посольстве заявили, что эта встреча «несвоевременна».

по материалам: С. Самоделовой