Рожденный на брегах Невы.

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ПЕТРА ТВОРЕНЬЕ

Авторитетнейший исследователь становления и эволюции государства Российского, Николай Михайлович Карамзин, говаривал: "История должна быть злопамятной". То есть, вместо мажорной либо минорной патоки, обволакивающей былое, всегда ценнее пусть неудобные, зато отрезвляющие факты.

Прошлое начинается с названий. Санкт-Петербургу довелось побыть и Петроградом, и Ленинградом - в зависимости от господствовавшей в тот период национальной идеи. Впрочем, могло угораздить и хуже: от любви к советской власти, например, псковский городишко Струги Белые яростно переименовали в Струги Красные. Рекам в этом смысле повезло больше: монархическую Царицу не переиначивали, как областной центр в ее устье. А громадное озеро Нево и вовсе стало исключением: его перекрестили в честь малой крепости на Волхове - Ладоги, столицы Рюрика. И потекла Нева уже из Ладожского озера.

Ленинграду не повезло с любовью второго вождя трудящихся. Большевичка с

70-летним партийным стажем З. Н. Немцова вспоминала: "Сталина было страшно и тяжело слушать... В 1928 году он приехал к нам в Ленинград и больше никогда до смерти Кирова в Ленинграде не был. А приезжал он к нам делать доклад на партактиве в Таврическом дворце. Говорил он с таким акцентом и так медленно, что под его речь сперва галерка опустела, потом балкон, а потом сбежал и партер. Киров сидел красный, как рак. Постучал: "Товарищи, не нарушайте порядок". Сталин этого, конечно, не забыл.

Его вообще у нас не славили. Тут была нормальная партийная обстановка. Тогда на Политбюро выступил Каганович, сказал, что это нехорошо Сталин признан народом, полностью заменил Ленина, в Москве при упоминании его имени все встают, а в Ленинграде этого нет. И упрекнул Кирова, что Ленинград на особом положении.

...Знали мы и о голоде на Украине, и о том, что Косиор обратился к Сталину за помощью для голодающих, а тот послал его к такой-то матери на легком катере. Киров предложил Косиору прислать всех голодающих на работу в Ленинград. У нас столько появилось после этого украинских фамилий, тьма-тьмущая. Мы готовили рабочие места.

...Но главное - Сталин не простил, что на 17 съезде 300 человек проголосовали не за него, а за Кирова. С трибуны не выступили, а против голосовали..."

"У КОЖНОГО - СВОЯ ДОЛЯ"

Такая ненависть Генсека к Колыбели революции ощутимо сказалась в дни блокады. Из воспоминаний А. И. Микояна известно, что Сталин и Жданов приказали вернуть эшелоны с хлебом, направленные в город в начале войны. Вице-адмирал Н. Г. Кузнецов в своих мемуарах рассказал, что в августе 1941-го Верховный распорядился заминировать корабли и готовить Ленинград к сдаче.

В Петрограде в 1918-м паек хлеба весил полфунта - 205 г. В Ленинграде с 20 ноября по 24 декабря 1941-го норма для иждивенцев составляла 125 г. С 25 декабря доза увеличилась почти вдвое: к тому сроку полгорода уже умерло. Зато городская власть в ту же пору харчевалась куда сытнее. Ниже - свидетельства блокадников.

- Е. В. Васильева, жена шофера, возившего секретаря обкома А. А. Жданова: "В назначенное время муж привозил в Смольный блины из белой муки. Большую кастрюлю полагалось тщательно укутывать фуфайками, чтобы не остыла в пути. А дорога с этими блинами пролегала мимо замерзших домов-гробниц..."

- Художник В. А. Власов: "Мы возвращались в Ленинград из партизанского края. Летели скрытно, на малой высоте, сильно болтало. Я пристроился на полу фюзеляжа и вдруг почувствовал мокрое. Одновременно по самолету разошелся дивный запах. Я обмакнул в жидкость палец, лизнул и не поверил: сок персиков! Он тек из-под ящиков, потревоженных болтанкой. Летчики подтвердили: да, персики. Спецгруз для Жданова..."

- Д. А. Толстой, сын поэтессы Н. В. Крандиевской-Толстой: "В тот день подъем по лестнице был особенно тяжел. Мы жили в квартире 110, а под нами, в 108-й, жила семья предгорисполкома П. С. Попкова. Входя на площадку 4-го этажа, мы с мамой заметили, что дверь в квартиру 108 приотворена, и в мусорном ведре, стоящем между дверей, торчит какой-то странный желтоватый предмет. То была зачерствевшая французская булка.

- Знаешь, что, - сказала мне мама, - давай будем гордыми. И мы прошли мимо полуотворенной двери..."

Достоверно известно, что в Ленинград по воздуху и по льду "дороги жизни" завозили копчености, сгущенку и аналогичные деликатесы. Состав блокадного пайка описан многократно, таких яств там не было и в помине. Кому предназначалось упомянутое съестное и кто потом обменивал его на драгметаллы, антиквариат и прочие ценности, читатель пусть домыслит сам.

Примечательно, что вне кольца блокады за разговоры о ленинградском голоде виновных осуждали по статье 58-10 (антисоветская пропаганда и агитация). Попытки же разорвать блокаду делались недопустимо анемичными.

Так, главной причиной неудачи 2-й ударной армии (генерала А. А. Власова), начавшей атаковать в январе 1942-го и увязшей в болотах под Любанью, Сталин посчитал отсутствие единоначалия. Как итог, в конце апреля Волховский фронт (снаружи кольца) ликвидировали, а его войска передали под командование Ленинградскому фронту (внутри кольца). Затем выяснилось, что руководить девятью армиями, тремя корпусами и двумя группами войск, разделенными занятой врагом зоной, невозможно (о чем постоянно твердил Сталину начальник Генштаба Б. М. Шапошников).

Восьмого июня 1942 Волховский фронт сформировали опять. А в июле 2-я УА генерала Власова, полгода находившаяся в окружении, прекратила существование. Судьба ее командования и личного состава известна. Однако многие военные аналитики считают армию брошенной своими на произвол судьбы. Наверное, это случай, когда осуждать может лишь побывавший в таком же положении.

Кстати, три месяца находился в Любаньском котле дед Ольги Шестопаловой, ведущей в нашей газете рубрики "Звездный Олимп" и "РНГ". Прорываясь, он едва не утонул под ночным ледоходом на реке Мга, а потом его чуть не расстреляли свои. Участвуя в прорыве (январь 1943), а затем снятии блокады (январь 1944), тот же ст. лейтенант мед. службы снова благополучно тонул подо льдом реки Волхов. Окажись судьба военврача А. Г. Шестопалова другой - глядишь, и не было бы нашей музыкальной рулевой. Но это - уже виртуальность...

А в реальности Ленинград не досчитался 127 виднейших ученых, арестованных в октябре-ноябре 1941 по сфабрикованному "делу №555". Так облуправление НВКД имитировало бурную деятельность на невидимом фронте, чтобы самому не попасть на видимый, где можно лишиться драгоценной чекистской холодной головы. Лишь 4 счастливца из 127 дожили до реабилитации 1954 года. Среди них - А. Н. Журавский, работавший в спецзоне ОКБ - 172 МВД (Коми АССР). Там ученый создал теорию теплового процесса, развивающегося в стволе орудия при стрельбе. По этой теории Андрей Митрофанович сделал доклад в Академии артнаук, после которого главный Маршал артиллерии

Н. Н. Воронов распорядился все новые проекты орудийных систем подкреплять расчетом по методике Журавского (расчет позволял сохранить калибровку ствола при нагреве, а значит - требуемые точность и дальность выстрела).

НЕ ТОЛЬКО "ЯНТАРНАЯ КОМНАТА"...

Городу на Неве многое довелось испытать за свою трехвековую историю. И от стихий, и от людей. Знаменит пожар 1737 года, когда в Петербурге сгорело более тысячи домов. Иллюстративен пожар Зимнего дворца ровно через столетие...

Тогда, в декабре 1837-го, виной бедствия стала лопнувшая печная труба, заткнутая мочалкой и замазанная глиной. Когда пламя разбушевалось, императора Николая I срочно вызвали из театра. Вот как описывает дальнейшее очевидец пожара генерал Баронович: "...Государь немедленно распорядился отвезти великих князей, уже спавших, в Аничковский дворец... Затем, пройдя в сопровождении кн. Волконского горевшие Фельдмаршальскую, Петровскую и Белую залы, достиг Статс-дамской, дивя отважностью своего спутника. Здесь, в не тронутой огнем части дворца, государь повелел полкам Преображенскому и Павловскому и командам гоф-интендантского ведомства выносить мебель и прочие вещи и складывать на Дворцовой площади. Толпы гвардейцев бросились в горящее здание..."

Свидетельство барона Мирбаха: "При переноске вещей суетня происходила страшная; люди, выносившие вещи, были Бог знает кто. Вытаскиваемое складывалось на площади, где грелись кучера. Картины первейших мастеров, малахитовые вещи, стенные и столовые часы, бронза и множество других разнородных ценных предметов лежали тут как попало на снегу"...

Однако в итоге всего разгрома, как замечает граф В. О. Адлерберг, украли с пожара только один большой серебряный кофейник, да и тот никто не захотел потом купить, и вора схватили. Из множества вынесенных дворцовых вещей, лежавших на площади более суток, кроме этого кофейника, ничего ни похитили, ни утеряли. Одна лишь золотая вещица императрицы, втоптанная в снег, с наступлением весны была найдена и передана хозяйке.

Что это? Уважение наших предков к самодержцу? Или опасение нарушить библейскую заповедь? В 1844 году в российских тюрьмах содержалось 56014 узников, из них лишь 13496 за кражи и другие покушения на чужую собственность. То есть при населении государства около 61 млн. человек правонарушители составляли менее 0,1%.

На начало 1992-го, знаменовавшего эру независимой России, краж личного и госимущества в ней фиксировалось уже более 3,5 млн., то есть свыше 1,7% в отношении к численности населения. Рост, по сравнению с эпохой Николая I - в 17 раз. Соответствующее падение честности.

...Вернемся к памятникам зодчества. За 900 блокадных дней комплекс Петродворца, находившийся на занятой врагом территории, сильно пострадал. С этим ясно: варварский сапог оккупанта.

Осталось неизвестным другое: кто поджег дворец в Павловске, уникальный даже не по европейским, а всемирным масштабам? Этот дворец, не тронутый захватчиками, полностью сгорел через 3 дня после освобождения Советской Армией. Что это, диверсия немецких фашистов? Или попытка списать на войну мародерство неких лиц из числа освободителей? Тайна, покрытая мраком...

Зато известно, что сгорело или украдено и что потом довелось восстанавливать в Павловске. Это библиотека с 20 тыс. фолиантов, Ковровый кабинет с гобеленовым Дон-Кихотом, картинная галерея, Малиновый кабинет. Парадная опочивальня с золотой кроватью, парчевыми стенами в гирляндах, лентах, цветах и севрским фарфором на столике. Залы Войны, Мира, Итальянский, Греческий, Тронный, Кавалерский. Пилястровый кабинет и Фрейлинская. Еще - коллекция античных скульптур...

Словом, как говорится в эпилоге "Преступления и наказания": "Это могло бы составить тему нового рассказа, - но теперешний рассказ наш окончен".

.

Публикация подготовлена по материалам Маршала А. М. Василевского, Я. Голованова, И. Ивановского, В. Потрясова, А. Чернова, В. Глотова, А. Басманова, К. Черевкова, Г. Николаева, Ю. Корякина.