Гости снежного королевства

ЛЕДЯНАЯ РОБИНЗОНАДА

Одним из национальных приоритетов является открытие русскими поморами в 15 веке архипелага Шпицберген (Грумант), но эта земля не вошла в состав империи. Острова стали удобной базой всех морских промысловиков: голландцев, англичан, шведов, норвежцев, русских. Зато именно царские подданные открыли на Шпицбергене круглогодичное, с зимовками, пребывание. Случилось это по несчастью.

Летом 1743-го поморское судно с 14-ю добытчиками отправилось на промысел китов, моржей и тюленей. Русских отнесло к восточному Груманту, где корабль попал в ледяную западню. К берегу, находившемуся в нескольких верстах, ушли по торосам четыре разведчика. Десант захватил с собой лишь необходимое: чуток харчей, ружье с 12 зарядами, топор, казан, 20 фунтов муки, жаровню, нож, огниво да курева для всех. На берегу люди обнаружили просторную избу с сенями и горницей. Большая печь служила для отопления по-черному и годилась как лежанка.

Озябшие гости переночевали, а утром, согревшись, заспешили с радостной вестью на баркас. Но людей ужаснуло чистое ото льда море. Бушевавший ночью шторм либо разбил судно, либо унес его за горизонт. Больше экипаж никогда не свиделся. Алексей Химков, Иван Химков, Степан Шарапов и Федор Веригин остались на заледеневшем берегу.

...Двенадцатью выстрелами уложили столько же северных оленей, бродивших вокруг - еда на какое-то время. Чем отапливать избу? Ни дерево, ни кустик здесь не растут. Спасал прибой, выносивший немало деревянных обломков. Изредка попадались даже невесть откуда взявшиеся коряги. Однажды принесло доску с гвоздями и толстым крюком - счастье. Из крюка сварганили молот, наковальней стал валун, клещами - оленьи рога. Гвозди отковали в два больших наконечника, заточенных потом о камень. Рогатины получились надежные, годные против белых медведей.

Правда, рогатину требовалось упереть в землю, чтобы атакующий хищник напоролся на поднятое острие, но древко скользило, и первый зверь едва не перебил всех охотников. Зато остальных девять из всего десяти убитых медведей взяли прямо в сенях, куда звери сами прорывались

Из-за дефицита дров мясо ели полусырое. Впрочем, это спасало от цинги. С той же целью пили еще теплую оленью кровь и жевали кохлеарию - местную траву. Ни соли, ни хлеба бедолаги не имели.

Пуще всего робинзоны берегли постоянный огонь - для повторной растопки не было сухого хвороста. Другая беда -цинга - стерегла изнутри. Она убила Веригина, так и не научившегося пить оленью кровь.

Остальные моряки выжили. Они спали на оленьих шкурах, шкурами укрывались, в них же и облачались. Портняжили самодельными иглой и шилом, нитками были жилы.

Тьма полярной ночи, обжигающий холод, ледяное безмолвие зимой, нескончаемые дожди летом - изнуряли людей телесно, тоска по дому губила морально. Единственной отдушиной среди мглы были величественные полярные сияния.

Наконец, через 6 лет и 3 месяца отшельников забрал на родину невзначай подошедший к острову корабль. Случилось это 15 августа 1749 года. Собственный календарь бедолаг при этом указывал 13 августа - завидная точность для череды 8-месячных ночей без солнца и полярных дней с незаходящим по 4 месяца светилом.

ВЕЧНЫЙ ЗОВ ПОЛЮСОВ

Первым судном, осуществившим благополучный 3-летний дрейф с востока на запад по Ледовитому океану, стал "Фрам" норвежца Фритьофа Нансена. Было это в 1893-1896 годах. Судно уцелело благодаря рациональным скосам корпуса, при которых боковое или осевое сдавливание льдов рождало вертикальную составляющую, исторгавшую корабль вверх.

Ныне почти забыт факт, что первым ледоколом явился пароход русского купца М. О. Бритнева, возивший товары между Петербургом и Кронштадтом. По мысли Бритнева, носовым обводам судна увеличили наклон, из-за чего оно стало с ходу заскакивать на лед и крошить его своим весом. Родилось сие изобретение в 1864 году.

Через пять лет немецкие судовладельцы приобрели у М. О. Бритнева чертежи ледокола за 300 рублей, и вскоре немецкое судно "Eisbreсher-1" открыло зимнюю навигацию по Эльбе через Гамбург. С той поры форма ледокольного носа утвердилась во всем мире.

И еще уточнение. Первыми в небе Арктики оказались не самолеты Р. Амундсена и Л. Элсуэрта, направлявшиеся к полюсу и потерпевшие неудачу летом 1925 года. На 11 лет ранее гидроплан русского летчика Ивана Нагурского в течение месяца бороздил воздушные просторы над Новой Землей, пытаясь найти экспедицию Г. Седова на корабле "Св. мученик Фока". Жаль, эти опыты успеха не дали.

...В белых снегах тоже вершатся темные дела. Приоритет в достижении Северного полюса неясен по сей день. Много лет эту честь относили американцу Роберту Пири, достигшему цели, якобы, 6.04.1909. Претензии его соотечественника Фредерика Кука, заявлявшего о совершении аналогичного подвига годом ранее, 21.04.1908, назывались безосновательными. Затем позиции критиков менялись. Статья в энциклопедии "Британика" на эту тему перерабатывалась 4 раза. Окончательная ее редакция гласит: "Трудно ответить на вопрос о том, кто в действительности достиг этой теоретической точки - Пири или Кук, или оба, или ни тот, ни другой".

Зато с Южным полюсом все ясно. 15 декабря 1911 пять норвежцев во главе с Р. Амундсеном подняли на нем флаг своей родины. Через месяц, 18 января 1912, туда же дошли пятеро англичан, ведомые Р. Ф. Скоттом. Их экспедиция завершилась трагедией: вся группа погибла при возвращении от голода и холода. Последний фактор обусловился недооценкой британцами явления холодной сверхтекучести керосина. В канистрах из предварительно сделанных для обратной дороги запасов Скотт находил едва четверть оставленного горючего. Зато специально устроенный баллон из складов Амундсена, обнаруженный в середине 1960-х, был полнехонек.

...Погибших Р. Скотта и его команду отыскали в октябре 1912-го. Их последняя дневниковая запись была сделана 21 марта. Англичане умерли за шаг до спасения. Им навстречу от прибрежного лагеря выехали двое из ожидавших участников экспедиции - британец Эпсли Черри-Джерард и русский погонщик собак Дмитрий. В промежуточный "Склад одной тонны" эти спасатели прибыли 4 марта и ожидали там 6 суток, не зная, что Скотт с товарищами в ту пору замерзали в палатке, отстоящей лишь на 10 миль. Они уже едва могли шевелиться.

Русский ездовой порывался двигаться навстречу обессиленным товарищам, но Эпсли приказал вернуться в лагерь, так как сам неловко управлял нартами, да и вообще страдал близорукостью. Дмитрий подчинился начальнику...

ЗА НИЧЬЕЙ ГРАНИЦЕЙ

Теперь в Антарктиду направляются буднично. По крайней мере, с постсоветских ареалов. Да и на закате СССР было аналогично - так, будто до разношерстной толпы грядущих полярников никому, кроме родных, и дела нет.

Новичкам на шестом континенте все в диковинку: бесконечный лед, оглушающая тишина, мертвящий холод. Бывалых, наоборот, встречали те же громыхающие вездеходы, та же допотопная аппаратура, тот же спартанский быт.

Все знакомо, испытано, чинено-перечинено еще в позапрошлых экспедициях.

Почти сухой закон: 125 граммов спиртного в месяц. Та же зарплата, составлявшая к исходу 1991-го тысячу рублей в месяц. Работа в Антарктиде приравнивалась к таковой у себя дома, и суточные в валюте платились только за время пути. Плывшие на ледоколе имели побольше, летевшие самолетом - поменьше, но не намного.

Условия работы - свирепый ветер, жестокий мороз (до минус 80ОС), кислородный голод, низкие влажность и давление. Ко всему - полная оторванность от мира, ибо в течение полярной зимы к нашим станциям добраться невозможно. Только дважды в году, весной и осенью, приходит с Большой земли ледокол и прилетает самолет, завозя сезонников, продукты, оборудование, почту. Из-за этого письма здесь (если они есть) читают пачками, газеты - подшивками.

Угнетает и другое, интимное одиночество. На советских антарктических станциях, как в монастырях, женщин не было никогда, и соотечественники могли только завидовать иностранным коллегам, нередко проживавшим семьями. Ну, а коллеги эти, искренне сочувствуя нашим аскетам, помогали, чем могли - дарили журналы и календари с волнующими фотографиями, например. Так что женщины у советских исследователей все-таки были. Полиграфические. Только чувственными губками они словно бы шептали нашей братии: "Спи спокойно, дорогой. Без меня".

Впрочем, по данным отечественной социологии, у доброй половины наших зимовщиков неблагополучно в семьях, и на Южный полюс они убегают от домашних неурядиц, драм и проблем.

А медицина подытоживает, что мужская активность вернувшихся из экспедиции зачастую резко уменьшается, и прежняя форма набирается лишь спустя долгое время, если вообще набирается.

И никаких льгот у наших полярников, испытавших все эти радости, не было и нет, хотя здоровьем и жизнью они рискуют поболе космонавтов. За погибшего в советской экспедиции его родня получала 800 рублей (за начальника - 1000 руб.) и возможность отправить на далекую могилу дважды в год букет пластиковых гвоздик. Другие государства своих погибших в Антарктиде обязательно доставляли на родину и хоронили, как национальных героев. А страховка полярника США, например, исчисляется десятками тысяч долларов.

...Резонен вопрос: а до Антарктиды ли, когда значительная, если не подавляющая часть населения державы бедует? Тут на насущное денег не хватает...

А это, знаете ли, как у кого мозги устроены. Япония, к примеру, ежегодно тратит на исследование 6-го континента $23 млн., Австралия - $49 млн., Италия - $50 млн., США - $200 млн. Не скупятся для изучения Антарктиды Чили, Уругвай, Новая Зеландия, Франция и даже ... Индия. Казалось бы, зачем?

Затем, что вопросов много. Та же озонная дыра, магнитные бури, глобальное потепление. Через полвека, возможно, уровень океана поднимется на несколько метров, то есть - прощай, Нью-Йорк ... а также Питер ... а также Южная Пальмира и Таврия моя. Этого можно или нельзя избежать? Вот зачем нужно изучать Антарктиду. И вообще, тратиться для науки, а не разворовывать или затаптывать средства в грязь.

Страны - они как люди. Помните, у того крестьянина из сказки: "... старший - умный был детина; средний был - и так, и сяк..." Можно, конечно, только "... орать изо всей дурацкой мочи: "Распрекрасные вы очи!"

Но такое государство, в отместку и назидание, человечество назовет изгоем. И отгородится с презрительной насмешкой, будто лакированная плакатная красотка, извечно глядящая на русскоязычного бородача-полярника: "Спи спокойно, незадачливый мой! Подальше от меня".

.

Публикация подготовлена по материалам М. Цетлина, С. Линко, М. Аджиева, Т. Райта, А. Кломинека, В. Якова.