Лицевой счет

ЛИНЧНО ИЗВЕСТЕН

Известно, что кадры документальной съемки не врут. И изображенные на них события - чистая реальность. Чистая, хотя... неполная. Ибо может не разъяснять того, что предшествовало изображенному.

Так и произошло со знаменитым репортажем киножурналиста Эдди Адамса, увековечившим одно из деяний войны во Вьетнаме. На той холодящей душу пленке - улица фронтового Сайгона конца 1960-х (ныне город Хошимин). Прямо у тротуара южновьетнамский офицер готовится расстрелять схваченного партизана-вьетконговца. Револьвер едва не упирается в лицо; выстрел - и подкошенная жертва в грязи у бордюра. Из дыры в черепе, пульсируя, бьет струя крови толщиной с палец. Секунд через 5 эти толчки затухают...

Те леденящие фотофакты обошли экраны всего мира, в том числе советские. Прогрессивное человечество гневно клеймило злодеяния империалистической военщины. Самый характерный кадр из репортажа, зафиксировавший трепетный миг перед гибелью, удостоился в 1969-м Пулитцеровской премии.

Военная администрация США потом расследовала сию запечатленную жестокость и установила, что казненный вьетконговец сам являлся безжалостным палачом. Капитан северовьетнамских «воинов мести», он и его подручные в тот день застрелили не один десяток мирных жителей. Так что пойманного главаря «мстителей» справедливо наказали по законам военного времени. Но, увы, от прогрессивной общественности земного шара такие частности скрыл кипучий водоворот новых буден.

Зато дальнейшая судьба офицера Нгуен Нгок Лоана, лишившего жизни бандита-вьетконговца, пошла на излом. Служака был ранен, но ни в одном из австралийских госпиталей, миротворчески помогавших Южному Вьетнаму, не хотели лечить этого якобы злодея. Из-за проволочек началась гангрена, и офицеру в итоге ампутировали ногу.

После долгих мытарств отставнику-инвалиду Нгок Лоану разрешили перебраться в США. Но и здесь вездесущая молва скоро обнародовала тайну его боевой репутации. Кафе, открытое искалеченным союзником в штате Вирджиния, чуть ли не ежедневно громили местные борцы за мир без насилия. Бизнес Лоана пришел в упадок, как и многие другие его начинания в Штатах.

Когда Эдди Адамс, снявший фатальные кадры, узнал о разразившихся бедствиях ветерана, то извинился перед семьей Лоана и отказался от Пулитцеровской награды. Но этот искренний шаг уже ничего не поправил в грустной судьбе его давнего киногероя.

ЭТЮДЫ В БАГРОВЫХ ТОНАХ

Кровопролитные драмы, спровоцированные опубликованным фото, бывали и до начала военного противостояния двух мировых систем.

В 1901-м известный американский фотохудожник Рудольф Эйкемейер явил публике студийную композицию, изображавшую ангелоподобную девушку с волнистыми рыжими волосами. То цветное фото определило моду на романтические прически «водопад локонов» - стиль, явившийся заменить «буффант», поэтическое нагромождение женских прядей, напоминающее букет цветов. Моделью для работы Эйкемейера послужила 17-летняя актриса Эвелин Несбит, уже делавшая успехи на бродвейских театральных подмостках.

Будучи старшей из детей в семье, которой умерший родитель оставил бедность и долги, Эвелин не чуралась подрабатывать и натурщицей. В данном качестве ее и обнаружил известный 47-летний архитектор Стэнфорд Уайт - джентльмен с наклонностями жуира. Увлекшись юной красотой, изощренный сердцеед пригласил девицу в свои апартаменты. Там Уайт сделал гостье подарок - великолепное японское кимоно, расшитое шелковыми аппликациями.

Столь ценную вещь просто необходимо было примерить в окружавшем интерьере с зеркалами и красными бархатными портьерами. А тут еще восхищенный хозяин предложил глоток шампанского...

Бесчувственная Несбит очнулась в постели Уайта.

Разразился ужасный скандал, в дело вмешалась полиция. Бесцеремонные газетчики смаковали оброненную рыдающей Эвелин подробность, что к соблазнителю она вошла невинной...

Дело все же замяли без суда, но явно не без обильных компенсаций. Уайт вскоре переключился на других мисс, а Несбит через 4 года вышла замуж за сына железнодорожного магната. Избранника звали Гарри Тау, он был неуравновешен и к тому же прибегал к кокаину. Приступы бешенства регулярно возвращали его к личному несчастью Эвелин, ставшему теперь их общей болью. Однажды вечером молодая чета Тау ужинала в ресторане, куда зашел и Уайт с юной спутницей. Архитектор сально улыбнулся и кивнул давней знакомой. Ужин был испорчен, супруги отправились на премьеру нового ревю. Вездесущий Уайт, как злой гений, явился туда же. Последней каплей со сцены грянула игривая песенка «Я мог любить миллион девчонок». Под ее такты Гарри бросился к Уайту, выхватил револьвер и с криком всадил три пули в ненавистное лицо самодовольного обольстителя.

Всю Америку пробрал шок. Адвокатам удалось доказать аффективное состояние убийцы, которого запрятали в психбольницу. Эвелин Несбит получила развод.

В дальнейшем она имела опыт морфинистки, второго неудачного замужества, покушалась на суицид, но вернулась к психической норме. И даже консультировала голливудские съемки о «прекрасной эпохе» начала 1900-х. Умерла эта дама в частной клинике в 1967-м, будучи 83-х лет от роду.

АСТОРИЧЕСКИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ

Молодой и напористой американке Нэнси Лэнгхорн фортуна уготовила завидную партию - виконта Уолдорфа Астора, британского аристократа, отец которого был членом Палаты Лордов. Став виконтессой леди Астор, заокеанская фурия обуяла своей энергией и новоиспеченного мужа, которого в 1910-м избрали в Палату Общин.

Впрочем, Нэнси даже страдала от личного характера и признавалась: «Я из тех женщин, от которых сама бы сбежала». И это ее хлесткий диалог с Черчиллем вошел в сборники афоризмов: - Если бы вы были моим мужем, я бы подсыпала вам в кофе яду!

- Если бы вы были моей женой, я бы его выпил, - парировал мистер Уинстон.

После кончины Астора-старшего его сын Уолдорф унаследовал титул пэра и место в Палате Общин. А его неуемная супруга вознамерилась баллотироваться в британский парламент - и победила. Впервые в истории Альбиона элекции такого ранга удостоилась женщина.

В 1931-м эта законодательная британская чета вместе с Бернардом Шоу нанесла ознакомительный визит родине победившего социализма. Тогда-то, после насыщенного турне, в ходе заключительной аудиенции у Генсека леди Астор и бросила в лицо Сталину главную фразу своей жизни: «Почему вы убиваете так много своих сограждан?» На что после зловещей паузы Иосиф Виссарионович ответил: «В нашей стране идет борьба с нарушителями Конституции. Мир наступит, когда нарушения прекратятся».

А Бернард Шоу, исправляя ситуацию, что-то лепетал об успехах и грандиозных пятилетних планах СССР...

На том встреча и закончилась. Леди Астор чувствовала себя победительницей. А товарищ Сталин впервые не смог уничтожить недруга, честно объяснившегося ему в глаза.

...Нэнси покинула земную обитель в 1964-м. Ее заключительным вопросом, заданным в момент просветления сознания и адресованным сгрудившейся родне, был: «Это мой день рождения или я умираю?»

Очевидно, никакие душевные болести миссис Астор даже тогда не смущали.

по материалам: Е. Назаровой, С. Макеева

Анатолий Шестопалов