Английский детектив

РЕАКЦИЯ ЗАМЕЩЕНИЯ

Свою дерзкую версию ее автор, Александр Осокин, излагает в опубликованной им книге «Великая тайна Великой Отечественной. Новая гипотеза начала войны». Мы же постараемся уяснить рассуждения исследователя, ознакомившись с главными тезисами из названной книги.

Итак, А. Осокин полагает, что: «Весной 1941-го советские войска стягивались к западным границам, потому что Сталин готовил их к великой транспортной операции – переброске через Польшу и Германию на берега Ла-Манша для совместной с немцами высадке в Англии.

Об этом вождь договорился с Гитлером, когда в ноябре 1940-го В. Молотов посещал Берлин. Взамен германские войска ожидали своей перевозки через территорию СССР к границе с Ираном для удара по английским колониям. (Вот почему Сталина не беспокоило увеличение немецкого армейского контингента у советской границы).

При этом боеприпасы и горючее должны были транспортироваться отдельно (поэтому 22 июня в большинстве передовых частей РККА их не было. Переброска в обе стороны по железным дорогам началась с 20 июня 1941-го, о чем косвенно говорит запись в дневнике начштаба германского ОКВ Гальдера за 3 июля). При этом, скорее всего, решение о том, по кому ударить – по Англии либо по Германии – Иосиф Виссарионович откладывал на последний момент.»

Узнав о подготовке столь масштабной операции, Черчилль решил стравить обоих врагов Британии, великолепно проиллюстрировав свой тезис о том, что в политике нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы. Для чего и было совершено тайное похищение заместителя фюрера по NSDAP – Рудольфа Гесса, использованного в переговорах Лондона с Берлином. Это похищение в мае 1941-го, сымитированное под добровольный перелет Гесса на Альбион по личной инициативе замирения с оным, так и не дождалось ничьей внятной официальной аргументации.

По гипотезе А. Осокина, англичане смогли «убедить Гитлера избрать реализацию плана «Барбаросса», предпочтя войну против Советов, а не общую с ними высадку на Британские острова. А ключевым моментом убеждения стали коварные гарантии Лондона одновременно с Рейхом начать бомбардировки СССР. В итоге Черчилль обманул фюрера и выступил 22 июня 1941-го с заявлением о поддержке родины Октября, ставшей жертвой фашистской агрессии. Германия же оказалась в непосильной войне на два фронта. Потому ни Сталин, ни Гитлер не выступили в той роковой день перед своими народами (за первого это сделал Молотов, за второго – Геббельс). Ну а документы о пребывании Гесса в Англии по сей день так и не рассекречены".

Неожиданная версия автора трилогии логично объясняет и другие белые пятна истории: «Вот уже 70 лет полный перечень советских городов, подвергшихся бомбардировке с рассветом 22 июня, отсутствует даже в энциклопедиях и многотомных историях ВОВ. Тем более не упоминаются самые первые авианалеты этого дня на советские базы ВМФ, выполненные «неизвестными самолетами» в Севастополе, Очакове, Кронштадте, Таллине.

Самое загадочное приключилось в Севастополе. По воспоминаниям Жукова и наркома ВМФ Кузнецова известно, что там налет был совершен на час раньше всех других бомбардировок советских аэродромов вдоль западной границы. Оба военачальника назвали атаковавшие самолеты «неизвестными», причем от их удара не пострадал ни один корабль, ибо сбрасывались не бомбы, а якобы магнитные мины, да еще с взрывателями, установленными на многократное прохождение над ними судов. Так что утром тральщики ничего не смогли обнаружить.

Поразительно, что по этим самолетам из Москвы разрешили открыть огонь, тогда как по всем другим, атаковавшим вдоль западной границы, категорически запретили, почему зам. командующего ВВС Зап. ОВО генерал Копец даже застрелился, узнав о разгроме вверенных ему аэродромов.

Из немецких документов позже стало известно, что 22 июня 1941-го ни один самолет Люфтваффе не действовал против советских ВМС. Объяснение всей этой путанице напрашивается единственное: первый налет, по крайней мере, на военно-морскую базу в Севастополе, совершили не германские, а британские самолеты. Возможно, с авианосного борта, находившегося в Средиземном море. Несколько таких мин, кроме угодивших в акваторию, были намеренно сброшены на пустынный берег. Их взрывы просигнализировали германской стороне об осуществлении британцами своих налетов на СССР. А спустя час-другой Берлин, удостоверившись в якобы верности англичан их совместному плану, двинул на Россию уже собственную военную машину.

Столь грязным ходом Черчиллю удалось втянуть Гитлера в совсем не нужную Рейху на тот момент войну против СССР. А нам, потомкам, данное толкование разъясняет, что истоки отечественной катастрофы первых дней войны – не слабость наших разведки, промышленности и армии, а личный проигрыш Сталина в закулисной дипломатии...»

ДЯДЮШКИН СОН

Ныне исполняется четверть века, как Рудольф Гесс, которому отведена главная роль в озвученной здесь исторической версии, покинул бренный мир. С того майского отлета (похищения?) в 1941-м и до Нюрнбергского трибунала он являлся английским пленником, а с октября 1946-го, во исполнение международного вердикта, нес пожизненное заключение в берлинской тюрьме Шпандау. До 1966-го компанию Гессу, являвшемуся первым заместителем фюрера по линии NSDAP, составляли Бальдур фон Ширах (лидер нацистского «Гитлерюгенда») и Альберт Шпеер (министр вооружений и военной промышленности) – два нацистских функционера, осужденные на 20-летние сроки. Позже, до собственной кончины 17 августа 1987-го, наци № 2 обретался в застенке один, если не считать охраны.

Шпандау, построенная еще в 1876-м, после капитуляции Рейха оказалась в английском секторе Западного берлина. Ее последний статус – Межсоюзная тюрьма для военных преступников, из коих с 1966-го там значился единственный Гесс.

Управлялась тюрьма четырьмя государствами – СССР, США, Великобританией и Францией. От каждой из этих стран в администрацию узилища были назначены директор, врач и переводчик. Охраняли заведение поочередно, с длительностью каждой национальной вахты по месяцу.

Известно, что распорядок дня элитного узника включал несколько послеобеденных часов, в течение которых Гесс неотрывно что-то писал (его снабжали писчей атрибутикой). А ежемесячно, в конце очередной вахты, все четыре директора проводили совместное заседание: обсуждали аппетит, здоровье подопечного и интересовались его бумагами. Далее литературное наследие клиента резалось машинным способом и испепелялось, но автор об этом не знал.

...И вот 17 августа 1987-го 93-летнего Гесса нашли мертвым в беседке тюремного сада, где он совершал предусмотренный регламентом ежедневный 30-минутный променад. Шею покойного узника охватывала петля из электропроводного шнура. Рядом виднелась прощальная записка, адресованная близким усопшего – сыну, зятю, внуку, которые регулярно посещали старика в тюрьме.

Официальная версия сообщала, что Гесс повесился. Но родня в один голос твердила, что покойник стал жертвой убийства, а его записка – фальшивка. Кстати, в день его смерти на охраняемой территории не было ни единого лица из советской администрации. Зато каждый день приносил отголоски набиравшего силу распада СССР, где вовсю расплескивалось буйство запоздалой гласности. Оно явно пугало и некоторых рулевых Западной Европы...

В течение двух суток после кончины узника на территории объекта снесли беседку, а личные вещи Гесса, включая фотографии, дневники и записные книжки, предали огню. Еще через несколько месяцев тюрьму Шпандау стерли с лица земли, а на ее месте возвели бизнес-центр.

по материалам : А. Осокина, Ю. Гаева.

Анатолий Шестопалов