Новости региона: Славянск, Краматорск, Николаевка, Святогорск и Красный Лиман
новости
ТВ ПЛЮС        

Харитина Борисовна: «Мне так нравится жить»

Она родилась при царе; детство и юность прошли в послереволюционной России, зрелые годы – в эпоху строящегося коммунизма, а почтенная старость приходится на самое непонятное и сложное для нее время. Моей собеседнице скоро исполнится 95 лет. Я от нее в восторге. Такой интересный рассказчик, такая ходячая энциклопедия – мечта любого журналиста. За три часа общения она преподнесла мне краткий курс истории страны, нашего города. Без прикрас, домыслов и вывертов заполитизированных историков. Вся эта эпоха прошла через ее личную жизнь. Поэтому она – настоящая, не книжная. Ее феноменальная память потрясает, а светлая душа просто покоряет.Многие в городе знают и любят эту хрупкую пожилую женщину, а тем, кто не знает, я с удовольствием представляю: Харитина Борисовна Журба, 1914 года рождения.

В селе Долгенькое, где родилась Харитина, задерживаться долго не было смысла – времена были тяжелые, голодные. На заработки 15 летняя девочка подалась в город – в Славянск. Свои первые в жизни заработанные 7 рублей вспоминает с удовольствием:

«Мы с невесткой пришли на биржу труда. Она была в здании, на месте которого сейчас стоит исполком, памятник Ленину. Там были такие двухэтажные магазинчики – дамского платья, аптека, военторг, мебель. А на углу стояли люди – безработные. Подходили «хозяева», брали на работу. Мы попали в семью болгаров, которые выращивали овощи на территории нынешнего Машмета. Целая колония их была. Мы копали огороды, за это нас хорошо кормили, а перед обедом их домработница мыла ноги… Потом дали деньги. За 7 рублей я купила сапожки кожаные, на английском каблуке с пуговками, ткань – полусукно и туфли с бантиками из «прунеля». Был такой замечательный материал – не боялся ни воды, ни грязи».

В 30-ом году 16-летняя Харитина попала в дом к главврачу роддома – Александру Викторовичу Овчинникову. Богатый дом стоял на месте, где сейчас находится 80-я аптека, на Ю. Коммунаров. Харитина помогала матери хозяина – Домне Ивановне. Ходили на рынок, убирали, накрывали на стол. Старенькая домработница уже «вышла на пенсию» и доживала у своих хозяев в отдельной комнатке. Голландские печи топил истопник Леня, а белье стирала Устинка, давняя горничная Овчинниковых.

У главы семьи было две жены. Одна официальная – Ольга Ивановна, вторая – Анна Васильевна. Харитина долго не могла понять, как это так получается, пока не услышала предысторию.

Врач Овчинников преподавал в медучилище, там и влюбился в студентку. Пришел к жене и сказал: «Или ты принимаешь ее, и мы остаемся вместе, или я ухожу к ней». Так и жил, по-восточному, с двумя женами. Были ли они счастливы, куда смотрело набирающее силу партийное начальство – истории не известно.

А Харитина вскоре ушла из прислужниц. Ей захотелось «настоящей работы», и в 1931 году она пришла в редакцию газеты «Большевик». Располагалось городское СМИ в здании, где в наше время долгие годы был 19-й магазин. Редакция только обживала апартаменты – не было воды, стены, полы – в страшном состоянии. Харитина мыла 10 кабинетов, выдавала корреспондентам, выезжающим зимой на задание, кожухи и сапоги, носила в типографию материалы. Любую работу делала с удовольствием и на ходу училась жизни. Помнит, как литсекретарь мягко делала ей замечания: «Нельзя называть старших просто по имени, забывай свои деревенские привычки».

Отлично помнит Харитина Борисовна и голодомор 32-33 годов. Только она знает свой «голодомор», а не тот, который сегодня преподносят политики и историки.

«Знаете, где я была в разгар «голодомора», весной 33 года?» - спрашивает живой свидетель тех лет. И отвечает: «В санатории, в Славяногорске. Меня поощрили путевкой, и я там отдыхала. В столовой нам давали меню – длинный список блюд. И мы выбирали: яйца, сметана, мясо… А вечерами, на сцене, я делала «звездочку» с подругами. На голове у меня стояла одна девочка, на руке – другая. Вот такая крепкая я была во время этого голода. Да, в 1932-ом случилась страшная засуха. Знаете, когда пошел тогда первый в году дождь? 12 июля! До этого уже все погибло, сожглось. Было вырезано много скота, а оставшийся кормили чем могли. Неурожай был страшный, но нам хорошо помогали Грузия, Сибирь. Помню грузинскую кукурузу, из которой мололи муку.

А в 33-ем урожай уже собрали отличный. Наша редакция была шефом колхоза в Пришибе. Мы ездили туда почти каждые выходные. А выходные были тогда не так, как сейчас. Отдыхали 1, 6, 12, 18, 24 и 30 числа каждого месяца. Мужчины косили пшеницу, мы вязали снопы».

На обратном пути частенько заезжали на аэродром, он располагался на Славкурорте. За 20 копеек «кукурузник» катал несколько кругов. Два летчика – братья Борщовы – могли и «мертвую петлю» сделать для желающих. Потом эти желающие выходили из самолетика бело-зелеными. О голодоморе 1932-1933 годов Харитина Борисова знает точно: в нашем городе его не было. Голод случился в 1946-ом, после страшной засухи, в разгар послевоенной разрухи. Ели муку из желудей, пухли от недоедания.

Даже школьники участвовали в борьбе с засухой – каждый ребенок должен был сдать 20 кг травы. Ее с трудом находили между кустов, деревьев.

«Я не понимаю нашего президента. Пусть бы рассказал конкретно – в каких областях Украины этот голодомор случился. А то все врут, врут. А мы-то еще живы, правду знаем».

«ДАЛА КЛЯТВУ И СТАЛА ПОДПОЛЬЩИЦЕЙ»

Отдельная страница истории жизни Харитины Борисовны – война. К тому времени она уже была замужем. «Ох, красивый был мужик, институт закончил. И сын в него…»

Война началась, и Харитина решила переквалифицироваться – пошла санитаркой в больницу. Там она оказалась очень кстати. Когда в город вошли немцы, на двери инфекционного отделения медики повесили таблицу для оккупантов: «Тиф, туберкулез» - и сделали из этого отделения часть партизанского подполья. Харитина, конечно, в стороне не осталась. Юркая, сметливая, она стала незаменимой при сборе информации. Ходила по городу, иногда брала с собой 5–летнего сына и внимательно оценивала ситуацию, подсчитывала количество лошадей, танков, пушек. Записывать ей не надо было, память была отличной. В своем «тифозном» отделении выхаживали военнопленных, которых затем тайно направляли через линию фронта. Потом они долго слали Харитине и ее подругам теплые письма. Их имена подпольщица помнит до сих пор. Помнит пароли, которыми обменивались на явочной квартире, фамилии тех, кто руководил подпольем, детали всех операций, заданий. Находка для историков!

Однажды Харитина попала в серьезный переплет. По доносу ее забрали в гестапо. Кто-то рассказал, что до войны она работала в типографии, значит, могла иметь отношение к листовкам.

Молодую женщину привели в комнату, где сидел хмурый гестаповец, рядом сидела овчарка. После нескольких вопросов он стал бить металлической линейкой по пальцам Харитины. Кровь брызгала по всей комнате; потом, по команде, к ней подошла собака. Она не кусала, она рвала зубами платье женщины и страшно рычала. Запугивание длилось несколько минут. Потом Харитину отвели в подвал. Там было несколько человек, дети. На рассвете их стали выводить из здания. Харитина все поняла… Но вдруг в узком и полутемном коридоре ее кто-то схватил за плечо и толкнул под лестницу. Это был полицейский, из местных. Харитина просидела там несколько часов, затем ее спаситель принес новое платье. Вывел из здания и сказал: «А теперь постарайся уйти из города». «Кто это был и почему он меня спас, я не знаю до сих пор», - говорит пожилая женщина, и в глазах появляются слезы. «Я верю, что это было от Бога».

Уйти из города подпольщица не захотела, а вскоре наступил сентябрь 43-го. Славянск был освобожден от немцев. Моя собеседница помнит тот день, 6 сентября, до мельчайших подробностей.

«Нам так хотелось разведать обстановку в городе, что не побоялись и решились «пройтись» с подружкой. На улицах стояла удивительная тишина, 9 утра, никого нет. Дошли до центра, а возле медучилища (где сейчас библиотека) нарвались на немцев. Их было шестеро; оглядели нас, загалдели. Мы показали пропуска, которые для нас выбила в комендатуре заведующая отделением - Мирошниченко. Четверо отошли, а двое пошли за нами. Было очень страшно: «расстреливать?», «насиловать?». Но Бог и на этот раз был со мной. Через несколько шагов фрицы развернулись и ушли. А мы рванули к себе. Там, в районе 5 школы, вдруг увидели – идут наши! Родненькие солдаты, освободители! Война для нас была закончена…»

ЧУДО-ОЗЕРО И ЧУДО-ЖЕНЩИНА

Впереди Харитину Борисовну ожидала целая жизнь. Ей было всего 29 лет. И беды и радости – пополам. Вскоре она получит похоронку на мужа. Потом была новая попытка создать семью.

«А он меня немного обманул. Сказал, что нет жены и детей. Я прикипела быстро: война забрала многих мужиков, выбирать было не из кого. А потом узнала, что у него – трое детей, и отправила его домой. И сама вырастила второго сына – хорошего помощника в старости».

Учиться дальше, как мечталось, уже не получалось: надо было поднимать на ноги сыновей, учить уже их. С ее удивительной памятью, тягой к учебе, всему новому она могла бы стать хорошим специалистом в любой отрасли. Она запоем читала русскую классику, перечитала всего Драйзера, Стендаля, любила Золя, увлекалась современными авторами.

А работала всю жизнь санитаркой в больнице. И по совместительству – в морге. Прожила при этом жизнь, которой может позавидовать любой из нас.

В чем ее рецепт долголетия и жизнелюбия? На этот банальный вопрос, оказывается, есть совсем небанальный ответ.

Харитина Борисовна свою физическую форму поддерживает необычным, довольно экстремальным способом. 60 лет, ежедневно, при любой погоде, с апреля по декабрь, она плещется в Репном озере на Славкурорте. Именно плещется, потому что плавать не умеет (в детстве тонула, долгие годы боялась воды). Началось все в 1948-ом году, когда ее серьезно прихватили болячки. Сначала – воспаление легких, потом - радикулит. Медики лечили любимую санитарочку с душой, а однажды в отделение попал пациент из Западной Украины, он посмотрел на Харитину и сказал: «Какая красивая и такая кислая». А узнав о болезнях, посоветовал: «У вас тут золотое дно – соленые озера. Лечись там!»

И стала Харитина самым верным и удивительным поклонником озера. Она приходила туда рано, до работы. Ее личный рекорд – это когда температура воды – 4 градуса. Заходит в воду, активно делает зарядку, хлопает, массажирует себя. И так – 20 минут. Потом не спеша обсыхает, стараясь не вытираться. И - на работу. Чаще всего – пешком.

Сказать, что за эти 60 лет она не болела, будет совсем неправильно. «На мне живого места нет. И инфаркт, и операция на желудке, и всякие там переломы, последствия ранения». Но все эти «болячки» Харитина считает неизбежными; купание же предохраняет ее от тех, которые могли бы быть. И главное – дает ей необычный запас бодрости, наглядно продлевает жизнь. В свои почти 95 лет она чувствует себя, как многие в 50-60.

Чувствует не только физически. Ее минули многие спутники глубокой старости – провалы в памяти, усталость от жизни, хроническое старческое брюзжание, непонимание и неприятие настоящего. Ей очень нравится жить! И это чувствуется во всем. В хорошем аппетите, в интересе к политике, к жизни города, в любви к своим близким.

Удручают только две вещи – уже тяжело ездить в церковь и на любимое озеро. Этот сезон, впервые за 60 лет, Харитина Борисовна пропустила. И очень грустит по этому поводу. Пробовала залезть в холодную ванну. И сразу схлопотала насморк – «не то!» Теперь собирается сходить к своему кардиологу – выпросить разрешение на купальный сезон. Хотя бы на лето…

«А то встречают меня те, кого я увлекла этим озером, и спрашивают: «А почему вас нет?»

На прощание Харитина Борисовна угостила меня пряниками, рассказала пару анекдотов, с удовольствием поддержала смех. Маленькая женщина с такой большой биографией. С такой большой и светлой душой. Я пожелала нам встречу – на ее 100-летний юбилей. И верю – она состоится.

Ольга Золотарева


Наши проекты

Славянские объявления

Календарь дат


На досуге

Справочник Славянска

Знакомства

Обратите внимание
Ссылки

Славянск TOP-20
ТВ плюс - региональная газета Северного Донбасса: Славянск, Краматорск, Святогорск, Николаевка, Красный Лиман © АСНА 1998-2016