Новости региона: Славянск, Краматорск, Николаевка, Святогорск и Красный Лиман
новости
ТВ ПЛЮС        

Зона отчуждения

Шуток по поводу этой командировки хватало. Самой козырной фразой была такая: "Мам, вернусь из тюрьмы, сразу позвоню". Тюрьма - не тюрьма, а ехали мы дружной компанией в зону строгого режима, расположенную за Горловкой. Дружная компания (члены церкви "Новая жизнь") хотела рассказать зекам о Боге, а я очень хотела при этом поприсутствовать. Было бы еще лучше, если бы мы ехали в женскую зону, но выбирать не приходилось. В конце-концов какая разница? Главное - ощущение неволи, концентрация зла, а всего этого в любой зоне предостаточно. Впечатлений же, полученных там, за колючей проволокой, хватило надолго. Наверное, навсегда...

"МЕСТО ЗДЕСЬ ТАКОЕ..."

Чувство какой-то тревоги, нервозности почему-то охватило только женщин. Нас было трое и всем троим перед воротами зоны было неуютно. Мужчины держались как обычно: шутили, нетерпеливо посматривали на административный корпус: "Почему так долго не пускают?". Внешне не выдавали своих эмоций даже те, кто когда-то за этими стенами пробыл долгие годы - бывшие зеки и нынешние миссионеры.

А нам было холодно - внутри холодно. Все-таки женщины - народ более чувствительный и атмосферу насилия, страха, зла ощущают на каком-то своем уровне. А этой атмосферой было пропитано все вокруг.

"Здесь всегда почему-то ветренее и прохладнее, чем везде, место такое", - говорит одна из посетительниц, каким-то чудом умудрившаяся притащить самостоятельно огромную "кравчучку" - передачу сыну. Наконец, пришли и за нами. Запускали по трое - через систему изолированных друг от друга помещений. Голые, залитые бетоном дворы, редкая, низкая растительность, огромные заборы, колючая проволока наверху. "Здесь летом все раскаляется от жары", - на ходу рассказывает мой спутник - Андрей - бывший "жилец" зоны, который только внешне остается бесстрастным...

И вот мы у клуба. Сюда должны прийти те, ради которых мы ехали два долгих часа. Убийцы, грабители, воры. Здесь их более 1500 человек. Люди, которые искорежили чьи-то судьбы и свои собственные. Люди, которых мы панически боимся встретить на своем пути. Люди, которых общество отправило сюда с двумя целями - оградить себя и исправить их. Первая задача, судя по росту заключенных и высоте заборов, решается успешно. О второй поговорим позже.

Пока выгружаются наши подарки - мешки с мукой и сахаром - и настраивается аппаратура, я жадно всматриваюсь в людей, которые появляются на плацу у клуба. Они так же жадно смотрят в нашу сторону. "Держись-ка ты лучше поближе к клубу, - советует мне Андрей. - Тут есть люди, по десять лет не видевшие женщин". И через секунду я уже рассматриваю обстановку внутри клуба.

Обычный "сельский ДК" - сцена, мозаика на стенах, фотографии и программы кандидатов. Зеки - электорат очень выгодный: их много и голосуют, наверное, стопроцентно. Так что недостатка в кандидатах и обещаниях нет. Обещают они, как правило, одно - сразу улучшить питание и защищать права заключенных там, в парламенте и горсоветах.

СЛЫШАТЬ И СЛУШАТЬ

...Аппаратура была настроена профессионально, звук получился замечательный, и когда Лена и Вера запели, у меня мороз пошел по коже. Наверное, не только у меня. Я вглядывалась в лица в зале и трижды жалела, что нет видеокамеры с собой. Трудно на бумаге передать тот момент, когда будут меняться эти лица. Если они будут меняться... Пока они мне кажутся одной темной массой - равнодушные, презрительные, насмешливые, злые. В этом зале им о Боге говорят часто. Наверное, чаще чем нам на воле. Здесь есть даже собственная небольшая церковь, куда собираются на молитвы уже до восьмидесяти человек одновременно. Она действует около десяти лет и за это время поставила на тот самый, истинный путь более 250 человек. Сможем ли мы сегодня разбудить еще одну заблудшую овцу? Сможем ли достучаться до этих людей, сидящих молчаливой толпой в зале? Смогут ли они принять это вечное "подставь левую щеку" здесь, в самом очаге зла? Здесь, где действуют абсолютно другие правила и законы? Где склониться на колени - значит идти наперекор этим правилам. Где стать слабым просто опасно для жизни.

Ответы на эти вопросы я пытаюсь получить сразу, и через минуту спускаюсь вниз к первому интервьюируемому.

ИНТЕРВЬЮ С РАЗБОЙНИКОМ

Эдику Володину 31 год. Дончанин, когда-то был начинающим, подающим надежды спортсменом. На вопрос - "почему, за что вы сюда попали", мой собеседник улыбнулся и сказал: "Я - разбойник". Мне повезло - он к тому же оказался очень разговорчивым и неглупым разбойником. А самое главное - буквально через несколько дней освобождается. Пробыл он на зоне 11 лет... Те самые одиннадцать лет, которые полностью изменили нашу жизнь. Он уходил из зала суда в августе 1991 года, когда рушился Союз и все вокруг. Он уходил, когда были рубли, очереди за колбасой, полупустые прилавки и редкие иномарки на дорогах. Теперь он возвращается в совсем иную жизнь и можно только представить, как он будет в нее вписываться: "Я забыл, как выглядят троллейбусы", - роняет Володин, а его друг, сидящий рядом, уверенно говорит: "Ты даже не заметишь, как быстро привыкнешь. Плохое человек забывает быстро". Так они себя успокаивают, но прекрасно понимают, что невозможно будет забыть и вычеркнуть все, что въелось за долгие годы зоновской жизни.

"Романтики, о которой поется в блатных песнях, на зонах, в тюрьмах давно нет", - включается в разговор Юра Ткаченко, бывший наркоман, попавший сюда за воровство. - Если бы юнцы, бравирующие друг перед другом на воле, знали, что конкретно их ждет в лагерях, они бы по-иному смотрели на жизнь и ее ценности. Здесь человек вынужден показывать все худшие свои черты, а если их недостаточно - "набираться уму-разуму". нельзя быть слабым - тебя просто затопчут. Здесь каждый - сам за себя". Юра дошел здесь до крайней точки - он решился пойти на самоубийство. Причин - более чем достаточно: ВИЧ-инфекция, проигранная в карты огромная сумма и - никакой помощи с воли. Это самое страшное. Когда зек остается без поддержки извне, он практически обречен. Туберкулез и дистрофия - самые распространенные сегодня спутники заключенных. Стране накормить бы своих относительно законопослушных граждан, а до "клейменных" просто не доходят руки и средства. Знаете, чем их там, за колючей проволокой, кормят? На "жалость давить" не собираюсь, но кое-какие вопросы после ознакомления с меню все-же остаются. Завтрак - проваренные в воде капустные листья и кусок хлеба. Теплой полусладкой воды в тот день не было. Обед - та же баланда плюс ложка ячневой каши. Без подливы, без страшного соленого огурца. Без "чая". На ужин - то же, что и на завтрак.

Могут ли выжить при такой кормежке взрослые мужики? Бывали годы особенно голодные, когда на всю зону завозили тонны "дубовых" кабачков, парили их затем в каких-то котлах и этой серой жижей кормили всю зиму. Раньше выход был один - заработать. На территории зоны работало несколько производств и пять гривен (рублей) в день иметь можно было. Затем все рухнуло и тут. Сегодня администрация колонии делает все возможное и невозможное, чтобы запустить производство, наладить рынки сбыта и прокормить своих подопечных.

Передачу от родных разрешено принимать один раз в 72 дня... Такой вот закон и на вопрос "почему? почему сегодня нельзя подкормить чаще?", мне было сказано: "Они здесь - не в отпусках". Наша система исправления предусматривает такие условия, после которых человек должен на веки вечные бояться рецедива. Они живут в сырых, покрытых пятнами плесени, холодных бараках по 120 человек. Они отчаянно голодают, болеют и не имеют возможности лечиться. Они калечат свои тела и души. Они должны проклинать после этого неволю и делать все, чтобы никогда не попадать вновь. Но так же не получается! камеры, лагеря, тюрьмы переполнены людьми, однажды уже исправляемыми. Зона №27, строившаяся на 700-800 человек, сегодня содержит в два раза больше людей.

Почему же не работает система исправления? И возможно ли исправить человека, делая из него зверя, пробуждая в нем все самые низкие инстинкты и пороки? Вопросы, конечно, риторические. А ответ на них сидит передо мной - Иван Лукич Шкатов.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ РЕЦЕДИВИСТА...

Ему 73-й год. Из них 44 - в тюрьмах и лагерях. Сегодня он в этой зоне - старожил и "долгожитель". На вопрос "пообщаемся?" отвечает медленно, но с готовностью: "А чего бы и нет?". Охотно рассказал о родине - селе под Липецком, о своем отношении к Богу: "Я в него с 37-го года верю. Брата моего парализованного один дед с помощью молитвы вылечил - водой брызгал".

Иван Лукич говорил медленно, с расстановкой, временами отключаясь, чтобы послушать песню или вслушаться в себя. Расслабилась с ним и я. На очередной вопрос: "А за что вас тут, старенького, держат?", мой собеседник нехотя и небрежно ответил: "Да убил я того. Он меня избивал - семь раз ударил. И еще сказал - приду и винегрет из тебя сделаю. Ему было сорок, а мне - шестьдесят. Если б не то шило, он бы меня забил. Хорошо, шило подвернулось..." Я посмотрела на этого "старенького" внимательнее: "И вы шилом смогли убить человека?" Иван Лукич тоже посмотрел пристальнее: "А чего ж тут уметь? Сердце я всегда найду, я ж на мясокомбинате работал".

Беседа у нас пошла активнее. Выяснилось, что Иван Лукич получил за то "убийство с шилом" по полной катушке - 15 лет. Суд не принял во внимание факт самообороны по той причине, что до этого Шкатов уже отсидел один срок. За убийство.

"С клуба я шел, это было в 75-м году. Молодежь навстречу, драка. Убил я ихнего главаря. Как звать - не помню уже, давно было". Иван Лукич не помнит многого. Не помнит количества "отсидок". Не хочет вспоминать подробности убийств (а я уже не рискую спрашивать - сколько же их было). Он хочет одного - покоя. Мечтает о земле, которую любит, об огороде. Хочет говорить со мной о доме, бабке, которой бы помогал...

"Я уже не балуюсь, не хулиганю. Отпустили бы меня", - вздохнул старик-убийца и неожиданно добавил, всматриваясь в меня: "А жизнь, я вижу, у тебя тоже сложная". И бросил: "Ну, иди с Богом". Немного ошарашенная, я фотографирую своего собеседника и не удерживаюсь от последнего вопроса: "Ваша жизнь прошла. А жалеете ли о тех жертвах? О людях, которых лишили жизни?" Лицо Ивана Лукича на какой-то миг изменилось, став собранным: "Нет!". И больше я ни о чем не спрашивала.

ПИСЬМА "ОТТУДА" - КРИК О ПОМОЩИ

Наша встреча подходила к концу. От обилия впечатлений голова начинала гудеть, сил на новые интервью почти не оставалось. Почти. Я еще успела пожелать "моим" зекам всего хорошего и записать стих Юры Ткаченко "Земное проходит и близится вечность". Юра застенчиво улыбнулся, протягивая свои стихи. А я вспомнила вопрос, который хотела давно задать, глядя на обилие "женихов" в зале. "Письма, которые зеки пишут к нам в газеты в службы знакомств, обязательно все с корыстью или есть искренние?

Юра замялся: "Ну, вообще-то, это чаще пишут с одной целью - завязать переписку, а значит - получить шанс на помощь. Трудно ведь тут. Но, наверное, бывает и по-другому..." Сам Юра чувствует себя совсем другим человеком. Мыслей о самоубийстве, злобы, бессилия давно нет. Уже год, как он стал верующим человеком, и теперь эти стены не давят. Я счастлив и свободен даже на зоне. На воле же буду просто летать," - говорит бывший наркоман и глаза его сияют.

А на сцене в это время происходит то, ради чего состоялась эта встреча, и был так удачно организован весь день. Несколько человек вдруг решительно стали выходить на сцену. И... становиться на колени перед всей колонией! На колени перед Богом, бросая вызов всем тем, кто остался...

Был ли искренним их шаг? Как сложится их дальнейшая жизнь? Не знаю, никто пока не знает. Знаю лишь главное - у них появился крохотный шанс изменить свою жизнь. А это означает, что чуть спокойнее будет и всем нам...

"ТАК НАСЫЩЕННО БЫВАЕТ НЕ ВСЕГДА", - УСПОКОИЛИ МЕНЯ НА ПРОЩАНИЕ

Последний снимок на память - дворик, красиво увитый вместо винограда тонкой проволокой. И вот - воля! Усталые, голодные делимся впечатлениями и шумно обсуждаем подарки - шитые зеками тапочки. Тапки крепкие, память - надолго.

Но на этом день не закончился. Где-то за Артемовском у села с красивым названием Отрадовка под колеса микроавтобуса бросились двое, отчаянно размахивая руками. Через минуту причину паники мы увидели сами - пожар! Я впервые увидела этот ужас вблизи: выбегающие из двора животные, взрывающийся на крыше шифер, безумные глаза хозяйки. А еще увидела, как люди реагируют на такую беду: сбежалась вся улица, а из редких машин выскочили помощники-добровольцы и стали в цепочку с ведрами.

Вот когда я сильно обрадовалась достижению цивилизации - мобильному телефону: "01" была вызвана быстро, и через 10-12 минут мы с облегчением передали свои функции пожарных профессионалам.


Наши проекты

Славянские объявления

Календарь дат


На досуге

Справочник Славянска

Знакомства

Обратите внимание
Ссылки

Славянск TOP-20
ТВ плюс - региональная газета Северного Донбасса: Славянск, Краматорск, Святогорск, Николаевка, Красный Лиман © АСНА 1998-2016