"Мой товарищ умирал от передоза, а я думал, где взять ширку..."

Год назад Павел Киреенко согласился бы на что угодно. Ему было 22 года, и хотелось жить. Но жить он больше не мог. У наркоманов есть свой предел. За 9 лет Паша исчерпал его до конца. При росте 192 см он весил 57 кг, ноги в язвах, и стоять на них у него все равно уже не было сил.

В Петербурге маме-врачу посоветовали вместо операции реабилитационный центр в Киеве. Павел пробыл там ровно неделю. "Меня лечили все время. Но врачи сами говорили: "Парень, медицина бессильна". А психиатров я просто ненавидел - что он мне грузит, если сам не пробовал!" Про Славянск родители узнали случайно. Объяснили сыну, что едут в очередной реабцентр. "Я думал, еще одна больничка. Но мне было все равно. Я на ногах почти не стоял. Карманы набиты таблетками, ел их пригоршнями".

Вместо медучреждения, Пашу подвели к церкви. Служба была похожа на молодежную тусовку. Только в толпе слишком много было таких же, как и он. "Я насыпал в ладонь таблетки, и тут подошла женщина, спросила, как дела. Думаю - замечательно, ты что, блин, не видишь! И еще подумал - ну и город, как язва на ноге наркомана. Вот завезли! Я тут надолго не задержусь".

Но - задержался. И живет уже целый год. Впрочем, значение имеет не столько срок, сколько само это слово - живет. Хотя, по всем медицинским показателям, не должен был. Павел Киреенко, молодой человек 23-х лет от роду, бывший наркоман с 9-летним стажем, считает, что постиг смысл жизни. Он остался на этой земле, чтобы помогать выжить таким же, каким был сам. Потому так охотно рассказывает свою историю. Только иногда произносит: "Об этом я не хочу говорить".

С ГЕРОИНА НИКТО НЕ НАЧИНАЕТ

14-летний мальчик из очень приличной семьи жил в городе Сургуте. Мама - врач на хорошей должности, папа - ведущий инженер на заводе. Городская элита. И с утра до вечера на работе. Подросток предоставлен сам себе. А Сургут в плане наркотиков - город специфический.

- Я видел на улице, во дворе ребят своего возраста. Но они казались взрослее, друзья у них были на несколько лет старше. И в школе они пользовались влиянием. Я постарался с ними подружиться.

Дружба сложилась. И через некоторое время Паша стал членом группировки из 12 человек. Они действительно были силой и авторитетом. Все ребята курили траву, те, кто постарше, нюхали героин и кололись.

Это было красиво, как в кино. Беленькие тонкие полоски порошка на бумаге, втягиваешь их носом - и весь мир твой. Конечно, настоящего кокаина в Сургуте не было. Но технический героин - пожалуйста, без проблем. И трава там, по Пашиным словам, гораздо сильнее.

Сначала он просто курил. В какой-то момент захотелось чего-то другого. "Понимаете, когда перед вами стоят котлеты и торт, вы что возьмете? Но я думал, н-е-ет, лучше буду нюхать. Потом все-таки укололся".

Первый раз вогнать иглу в вену страшно. И второй - страшно тоже. У Паши зубы стучали. А товарищ объяснял - сейчас все будет хорошо. К героину привыкают быстро. Ломка наступает где-то после 10-го укола. Но это он теперь такой умный. А тогда себя наркоманом не считал. "Кумар сначала был - из носа текло, бессонница. Я думал: и это все!? А говорят..."

Павел был уже студентом нефтяного техникума, кололся около года. С деньгами проблем особых пока не было. В России началась Чечня, наркота шла через нее полным ходом. В Сургуте все было завалено героином. Доза стоила как пачка "Мальборо".

Ему уже нужно было в день 1/4 гр, когда мать наконец увидела вены.

- Я запомнил эту фразу. Она подошла к отцу и говорит: "К нам в дом пришла беда". Я врал, что это не героин. Так, первентином балуюсь. Что в любой момент брошу. Она верила какое-то время, потому что хотела верить. Не видеть было нельзя. Я изменился уже даже внешне. Только сам не замечал. Был хорошо одет - дубленка, обувь. И вообще, смотрюсь в зеркало - ну, классный же. Не понимал, чего ж ко мне менты цепляются!

БОЛЬНИЦЫ

Мама, сургутский начмед, имела возможность лечить сына. Причем всеми известными науке методами. Как только появлялось что-нибудь новенькое, Павлу предлагали это испробовать. Обычно он соглашался. Сначала, чтобы успокоить мать. Потом понял, что периодически кровь очищать надо. А дальше - потому что очень хотелось жить.

Первый раз Паша лег в стационар с наркологическим стажем в 1 год. Лечиться не хотелось. Сделал это ради матери. И в больнице 2 недели спал. Так и уговаривал себя: "Ну, ладно, посплю". Все это время твердо знал, что сделает, когда выйдет.

- Я укололся сразу, в тот же день. Три недели без наркотиков. Такой был "приход".

Теперь родители твердо, без всяких иллюзий знали: их сын - наркоман. Делали, что могли. Периодически мать говорила: "Давай пролечимся". Потом освоила жаргон - "хочешь скинуться?". Павел не возражал.

- Я смотрел на врачей, мне было смешно. Клоуны, от чего лечат? Они же не знают, как мне хорошо, мы, египтяне - высшая раса. Но кровь и правда чистили. Сначала я видел ее на ватке - темная, густая. Через 2 недели становилась светлой.

Больше никакого результата это лечение не давало. Родители платили, он какое-то время лежал в больнице и твердо знал, что колоться не бросит.

Однажды, после очередного курса лечения, Паша шел по улице, солнца не было, но он ясно видел за собой тень. Тень не отступала ни на шаг и была чужая, не его. Не людская вообще.

- Тогда я понял: все, я умру от наркотиков. Так же, как умирали многие. В нашем классе из 15 мальчиков 9 погибли от передоза. И меня никто не спасет.

Теперь у него было желание лечиться. Теперь ему было так плохо, что ... "Ломки были - не испытать. Сколько раз хотел повеситься. Если бы было оружие - застрелился, не думая".

Но доктор говорил: "Паша, я тебя не спасу. Это не лечится". Он стал колоться первентином. Ломок от него не бывает. Зато человек перестает спать и есть. Через 2 месяца начались галлюцинации, язвы, дистрофия.

Стало все равно. Впереди замаячила питерская клиника - с трепанацией черепа, удалением части мозга. Он не возражал. Он хотел жить.

ЖИЗНЬ

Между больницами была жизнь. С одной-единственной мыслью: где взять дозу. И это было нормальным. Ненормальным казалось другое: "Идет, радуется. Чему радуешься? - Да вот, экзамены сдал... - Нашел чему. Вот урод!"

Стало не хватать денег. Сначала брали их у тех, кто слабее. "Нас было много, мы были силой. Забирали вещи у тех, которые нас боялись. Шапки, кожу". Но и этого было мало. Потом, по нарастающей - кражи из дома, просто кражи, разбой, милиция. "Я приходил к матери на работу и слышал, как сотрудники говорят, что надо прятать деньги. Мне было все равно".

Родители пытались бороться. Не помогали уговоры, слезы. Мать нанимала крепких парней, чтобы ее сына припугнули. Толку никакого не было.

Павла давно отчислили из техникума. И родные отправили его к дяде в Тамбов. Он прожил там полгода. Дядя, майор милиции, следил за племянником строго, заставил заняться спортом, а главное - уделял ему время. Эти 6 месяцев пролетели без наркотиков.

- Сначала было плохо. Потом я увидел, что трава зеленая, вода мокрая. Жизнь, вообще-то, идет. Но уколоться хотелось все время.

Он уговорил родителей, заставил поверить, что все в порядке. Вернулся домой. Через 2 недели все началось снова.

Только теперь стал хуже героин. Его мешали с лимонным соком, чтобы был менее густым. Начали умирать товарищи.

- Первый раз, когда я узнал о смерти приятеля, мысль была одна - где ширку взять. Потом на моих глазах умирали. Я не хочу об этом говорить.

Пашу опять увезли из Сургута. Платили родственникам, и он жил у них в Москве, Питере, Волгограде. Почти сразу находил своих, и все продолжалось, продолжалось...

В 1997-м семья переехала на Украину.

ДОНЕЦК

- Я жил здесь уже 5 месяцев и не мог купить наркотики. Думал - вот голимый город.

Между тем родители устроили Пашу на работу и купили ему машину. Он стал прилично зарабатывать. И не кололся. Наркотиков просто не было.

- Пришло лето, и я увидел, как цветет мак. Думал: тут не может не быть наркоманов. Я собирал этот мак, но не знал, что с ним делать.

Позже выяснилось, что наркотики продавали через три дома. И были они не такие, к каким привык в России.

- Мы пришли к барыге. Мне дают шприц с черной жидкостью, 5 кубов. Думаю: что это? Куда столько? А все это колят в пах. Я понял, почему в Донецке столько ВИЧ-инфицированных. Стало страшно, что СПИД заработаю, но уколоться хотелось сильнее.

Со временем Паша выяснит свою дозу, узнает, что наша ширка менее качественная, и поставит свой собственный рекорд: "Доходило до того, что я сам колол стакан. Больше таких доз ни у кого не видел".

Крестная познакомила его с девушкой. Нормальная девчонка, молодая, симпатичная. Мама говорила: "Сынок, женись". Сынок женился.

- Конечно, она знала, на что идет. Но любила меня. Я ей обещал, обещал. Все просила: "Только на свадьбе не колись". Я для нее не кололся. Так паршиво было, еле выдержал.

Все, что зарабатывала жена, шло в семейный бюджет. Пашиных $100 хватало ровно на три дня.

- Я обворовывал ее, ее родителей. Бил, золото забирал. Она уехала через 4 года. Сказала: "Малыш, я ненадолго." Но я знал, что не вернется. Впрочем, я не хочу об этом говорить.

РЕАБЦЕНТР

Потом был Славянск. Церковная служба, похожая на тусовку, женщина, спросившая "как дела".

- Меня встретил парень, которого здесь называли "лидер". Я увидел, что он такой же, как я. Только больше не колется. Сказал: "Доверься Богу". У меня выбора не было. Я стал орать: "Бог, я не хочу умирать!"

В реабилитационном центре, куда попал Павел, проживает 27 человек. Наркоманы с приставкой "бывшие". По крайней мере, так уверены они сами.

Комнаты на четверых, столовая. Всегда закрытые двери. Строгий режим - подъем в 6 утра, а дальше физический труд и молитвы. Сами готовят себе еду, сами убирают. Кто-то не выдерживает и уходит. Но большинство остается.

Каждый в свое время, они дошли до черты. И смогли остановиться. Наверное, ни им, ни их родителям не очень важно - почему.

Теперь помогают тем, кому трудно. Паша, например, каждый вторник и четверг с 14 до 16 часов находится в консультационном пункте, который организовал центр социальных служб для молодежи. Адрес: ул. Урицкого, 9, комната 8, телефон 3-45-54. Прийти может каждый, кто ищет выход -для себя или своих родных. Вас встретит человек, который знаком с проблемой совсем не понаслышке.

Вы можете позвонить по телефону (06262) 3-35-43 (с 17.00 до 8.00) - это служба доверия славянского наркодиспансера.