Оксана Торгина

Здравствуйте!

Давайте знакомиться. Кроме газетных статей и подписи под ними у меня еще есть: рост; вес; отличный возраст, который Висборг воспел как «возраст вершины» (кто не в курсе, не пугайтесь: всего 30 лет); корочка СГПИ и свидетельство о скрупулезном изучении основ американской журналистики; добрые воспоминания о работе в Славянской школе для слепых и слабовидящих детей; успешный опыт 2-летнего челночного бизнеса (который, увы, закончился банкротством); многочисленные любимые родственники; друзья (настоящих, правда, немного); очаровательная мама.

В домашние ценности входят: несколько книжных полок; десяток фотоальбомов (самый дорогой — тот, где сижу на горшке, самый экзотический — где прогуливаюсь по американской земле); кот Козьма (такой же умный, как его тезка Прутков, и бывающий ласковым, когда голоден — в отличие от мужчин); пианино «Украина» (на котором примерно два раза в год играется единственно не забытая «Лунная соната»); куча старых пластинок и не очень старых аудиокассет. В основном, с голосами Аллы и Гены. (Землякам пояснять не нужно, а для остальных уточню: Геннадий Тимофеев — автор и исполнитель из Славянска, песни которого хочется слушать).
Еще у меня есть какое-никакое, но чувство юмора, которое не срабатывает лишь иногда — в ответ на сальные и злые шутки. (В таких случаях начинаю ощущать, что это уже не юмор, а, как заметил кто-то из знаменитостей, «остроумие дураков»). Больше, чем над кем-то и чем-то, смеюсь над собой — а потому повод улыбнуться всегда находится.

Смешно вспоминать, к примеру, как в 17 лет вообразила себя будущей Гурченко и выпросила у родителей разрешение поступать в институт театрального искусства г.Киева. И они повезли меня показывать строгим экзаменаторам. Слава Богу, те не дослушали до конца даже первой басни Крылова.
Вспоминаю с улыбкой, как, будучи уже довольно взрослой, страдала от неразделенной любви и оставляла своему милому шоколадки в почтовом ящике. Куда потом, наверняка, еще долго заглядывали благодарные соседи.

Смеюсь, вспоминая, как кто-то из сотрудников отправил в мусорный ящик (естественно, случайно) мою первую статью. Статья та была полной чушью, но тогда она мне казалась шедевром журналистского творчества, а потому крокодильи мои слезы утирала вся «виноватая» редакция.

Продолжая тему «мои богатства», скажу, что кроме всего вышеперечисленного, еще у меня есть большая и, наверное, бесконечная любовь к жизни. И к миру вообще. Которую очень хочется сохранить надолго — по возможости, навсегда. Хмурых, всегда недовольных людей жалко. Им очень трудно жить. И мне бы хотелось писать для них побольше светлых воодушевляющих материалов.

Если говорить «от противного» — чего у меня нет — так это врагов и денег. (Первые не заводятся, вторые быстро выводятся). Нет чувства зависти и злобы. Нет симпатичного дома с беседкой (о котором мечтаю). Нет Его, нет детей — все это в перспективе.

Любую возникшую проблему я сравниваю с воздушным шаром. Вблизи он кажется нам большим, но стоит отойти на расстояние — и шар покажется крохотным пятном. То же происходит и с проблемой: обязательно приходит тот момент, когда былые страдания выглядят смешными. «Так стоило ли?»… Однако, я отвлеклась.
Этот апрель у меня юбилейный — пять лет как тружусь на ниве журналистики и получаю от этого большое удовольствие. Могу сказать, что вместе с родной газетой росла сама как журналист. Мы вместе начинали, вместе с первого номера, а потому срослись, как близкие родственники, расставание для которых равноценно маленькой смерти.

Материалы пишу разные, но больше тяготею к проблемно-социальным статьям. А если хочется чего-нибудь для души, вспоминаю, что нет ничего в жизни важнее любви, и размышляю над этой вечной темой.
Жду ваших писем, подробных и кратких, хороших и разных. Пишите, делитесь интересными идеями, выслушаю все ваши предложения!