Город воплощенной мечты

ОБЪЯТИЯ СПАСИТЕЛЯ

До 1960 года, когда был построен город Бразилиа, столицей государства значился Рио-де-Жанейро. В 1922-м, когда отмечался вековой юбилей независимости страны от португальской метрополии, родилась идея водружения символа нации.

В результате проведенного конкурса таковым был назван монумент Христу, раскрывшему свои объятия всему народу. Жест фигуры Господа, являющий сострадание и покровительство, общественность восприняла на ура. Еще и потому, что такая идея зодчего да Силвы Косты отвергала план строительства над береговой акваторией памятника Христофору Колумбу.

Работы над изваянием Сына Божьего шли в Париже и затянулись на 9 лет. Что и понятно: группа творцов, руководимая скульптором Полем Ландовским, исполнила монумент, распростерший длани на 23 метра.

Каменная фигура Христа увенчала макушку холма Корковаду, возвышающуюся над океаном на 704 метра. Габариты самого изваяния - 30 метров, да еще 7-метровый постамент.

Торжественное освящение символа нации, вознесшегося над Рио-де-Жанейро, состоялось 12.10.1931. С того дня Бразилия обрела свой незабываемый визуальный пароль.

ПИОНЕР ЦЕЛЕВОЙ УРБАНИЗАЦИИ

С древних времен города рождались одинаково: люди съезжались на базар, его площадь затем обрастала домами, храмом, корчмой. Если торговля процветала, селение расширялось. Другой сценарий - фабрики, заводы либо рудники, прораставшие у месторождений нужных ископаемых.

Коммунистическая теория обогатила методику градостроения, открыв шлагбаум дерзновенным планам. Народнохозяйственная перспектива указывала широту с долготой будущего комбината, и атлас метился очередным голубым городом.

Как раз так - от решения во властном кабинете - произошла новая столица Бразилии. Правда, не в угоду индустрии, а наоборот. Идеологи нового мегаполиса отвергли в его структуре любое промышленное заведение, а, следовательно - и рабкласс. Два миллиона жителей виделись только чиновниками да представителями сферы услуг.

Впрочем, цитаделью коммунистических стереотипов Бразилиа не назовешь. У магазинов нет очередей, лифты исправны и отвечают санитарным нормам, так как все жилища приватны. Возводило их государство, но сразу же распродало жителям.

И все же черты ирреального "Города Солнца" утописта Кампанеллы нет-нет, да и проступают. Считается, что в Бразилии только два места, где возможно сделать карьеру - Сан Пауло и новая столица.

Первый - это крупнейший в мире 17-миллионный город, шумный, грязный, плещущий скверной и всеми язвами общества. Зато во втором легко дышится, можно свободно припарковать авто и безбоязненно гулять ночными улицами. Кроме того, здесь наивысший в стране уровень жизни, а также двоекратно больший среднего доход населения.

Греза взрастить новую столицу на равнине амазонской сельвы овладела президентом Жаселино Кубичеком в годы его властвования около полувека назад. Цель виделась здравая - мотивировать людской отток с гиперзаселенного восточного побережья на западный ареал и вдохнуть жизнь в мертвую тогда глубинку.

Прошло более сорока лет, и многие до сих пор не уверены, воплотилось ли задуманное. Пожалуй, воплотилось. И не только потому, что два миллиона граждан живут и работают на территории, отвоеванной у амазонского буйства природы. А еще из-за обильного урожая городов-спутников, прорастающих вокруг нового центра жизни, что выправило захромавшую демографию. Теперь не только авиатрассы, но и шоссе, и железные дороги от меридианных перешли к широтным направлениям.

Естественно, затраты, вызванные сей государственной перетурбацией, выражались астрономическими цифрами. Будущую столицу ваяли ударными темпами, знакомыми нам по собственной истории - президент Кубичек жаждал таким манером увековечиться на скрижалях. И увековечился, главным образом - в благодарной памяти многочисленных строительных фирм.

Хотя еще один аспект. Рио-де-Жанейро, бывший центр, расцвел в условиях, которые бы отверг любой планировщик, - в ограниченной зоне между берегом и горами, с набором вытекающих из этого трудностей. Но Рио стал одним из красивейших уголков планеты.

А в Бразилиа людям выпало жить, молиться, есть и торговать в местах, назначенных архитекторами. Потому город не обрел души.

ПТИЦА СЧАСТЬЯ ЗАВТРАШНЕГО ДНЯ

Среди вариантов застройки новообразованного мегаполиса комиссия предпочла работу зодчего Люсио Коста. Было это в 1956 году. Творец предложил контур города в форме самолета, занимающего площадь 150 кв. километров. По периметру расположено искусственное озеро - увы, не годящееся для купания (летняя температура в здешних краях - до 35 градусов Цельсия при малой влажности).

В хвосте импровизированного самолета находится памятник отцу города Жаселино Кубичеку. Автострада вдоль фюзеляжа приводит к центроплану, где высятся репрезентативные здания - с одной стороны бюро, с другой - отели. А на крыльях (общей протяженностью 40 км) размещаются жилые корпуса - сотни похожих 6-этажных блоков среди зелени. Одиннадцать зданий комплектуют суперблок размерами 250х250 метров, имеющий детский сад, начальную школу, газетный киоск и торговую улицу. Профиль магазинов каждого суперблока, изначально единый, жизнь заставила разнообразить. Как и специализацию ресторанов и кафе. Здесь, например, представлена японская кухня, там - французская. На четыре суперблока имеется один костел, один супермаркет и один клуб.

В центре тяжести самолета высится телевизионная башня. Лифт возносит наверх посетителей, желающих осмотреться. Но, в отличие от Парижа, внизу не шум Елисейских полей, а равнина, окруженная автобанами. Раз в неделю под телебашней бурлит ярмарка, остальные дни над голым асфальтом хозяйничает ветер, а сиротливый шпиль тянется за уплывающими облаками. Пустота двухмиллионного города...

Далее, у основания правого крыла, высится католический собор. Это великолепное авангардное творение, рожденное замыслом Оскара Нимейера, кстати, называемого главным соавтором Лючио Косты. Храм имеет форму колбы песочных часов и купол из гигантских витражей лазурного стекла.

Ближе к носу лайнера дислоцирован правительственный сектор. Аккуратно, будто рыцари в каре, маячат шеренги одинаковых зданий. У пилотской кабины собраны музеи армии, науки, образования, искусства, юстиции. Их стиль, некогда футуристический, теперь отдает холодным конструктивизмом. Среди музеев громоздится здание парламента, тогда как дворцу президента уготовано расположение центрального тянущего винта самолета. Неподалеку высится монумент рабочим, построившим город, и памятник ЮНЕСКО - женская лодыжка из светлого бетона. Еще деталь: город спроектирован для передвижения личным или общественным транспортом, в нем нет и подобия тротуаров. Впрочем, здешний километраж изнурит любого скорохода.

Есть и другие факторы, воздействующие уже на менталитет. Главной кухней жизни по-прежнему остается восток страны, и масса чиновников ежедневно мигрирует к побережью и назад. Бразилиа до сих пор не обзавелся собственной футбольной дружиной и элитным театром, хотя выкристаллизовал ряд университетов. Из-за отсутствия тротуаров горожане проторили стежки через парки, скверы и лужайки; автострады форсируются короткими перебежками. Недостаток зрительских арен компенсирует бетон микрорайонов, нередко трансформирующийся в центры многолюдных шоу.

Но кое-что в столице навсегда закостенело. Незыблемым остается архитектурное деление на секторы: в жилом доктору запрещено иметь частную практику, а юристу - открыть адвокатское бюро. Зато в деловых районах возбраняется оседлое бытие. Памятником нарушению этих канонов уже несколько десятилетий высится остов многоэтажного здания. Оказывается, строители погрешили с разбивкой и на десяток метров заступили границу административного сектора...

ТАМ СВЕРХУ ВИДНО ВСЕ...

Возможно, неудавшийся коммунизм облагородил бы Землю городами, смахивающими на Бразилиа. Ну и что, если устроители рая забыли о потребности человека в ходьбе? Коль ему нужно за сотню метров из гостиничного комплекса в деловой, пусть садится в такси.

Творцы новой столицы, Коста и Нимейер, ведомые своими марксистскими убеждениями, воплотили чаяния о городе без полюсов нужды и роскоши. (В 1963 Москва удостоила Нимейера Ленинской премии). Они наивно полагали синтезировать здесь ядро крепкого национального среднего класса.

Увы, людской муравейник, по обыкновению развивающихся стран, диссоциировал на властные сливки поверх нуждающейся массы. Чему назначены века, то не притянешь за рога.

...С реального "Боинга", взмывшего над мегаполисом, заметно, как жизнь разрушает ограничения его творцов. Множатся бидонвилли, порочащие изумрудную зелень скверов и парков. Очаги трущоб разрастаются прямо на голой земле окраин, имеющей природный красный цвет. Хотя этот факт, конечно, уже никак не зависит от идеологии.

.

По материалам A. Wroblewska, Gazeta.pl