"Оттель грозить хотели свету..."

СЕКРЕТНАЯ, ТАЕЖНАЯ, ТРЕВОЖНАЯ КРАСА

Такая география нового пускового ракетного комплекса определилась не случайно. Первый стартовый терминал в казахском Тюра-Таме замышлялся для исследования глубокого космоса. В этом варианте главным фактором является скорость запускаемой ракеты, увеличивающаяся тем больше, чем ближе космодром к экватору (за счет относительного вращения Земли вокруг собственной оси).

Высокоширотные пусковые установки рождались для других целей - боевых. Объекты, стартовавшие в Архангельской тайге, изначально были нацелены на США. Этим ракетам требовались не высокие орбиты, а близость к потенциальной мишени.

Плесецкий космодром возводился ударными темпами. Может быть, нечто подобное творилось и на строительстве легендарной усыпальницы Хеопса.

Почти на вологодской долготе, но гораздо севернее, толпы людей копошились в поваленной тайге над речкой Емца.

Работа кипела везде: на нулевом столе и под его могучими опорами; в переходах, траншеях и монтажно-испытательном зале. Словно невидимый дирижер, влекомый одному ему известными тактами, задавал ритм в этом человеческом улье.

Попутно монтажные бригады, имевшие опыт строительства Тюра-Тама и Байконура, дивились неописуемой северной красоте. Вместо казахской жары, пыльных бурь и секущих ветров, тут стояли нежаркие погожие дни и удивительные белые ночи. Да и работать было приятно. Казалось, неизбежные простои больших народных строек здесь уступили бесперебойному армейскому снабжению. А какие материалы шли в дело... Плети толстостенных труб из нержавстали и штабеля похожих на торпеды баллонов, державших 900 атмосфер; пакеты медных листов и катушки хромовой проволоки; титановый инструмент и аналогичные метизы... Домашнее хозяйство монтажников находилось за тридевять земель, и легонько прихватывать с работы такое добро было, увы, некуда.

...Ближе к вечеру муравейник превращался в уже жилой городок, состоявший из обширных деревянных бараков. Коварство белых ночей не давало уснуть, шахматные партии либо волейбольные баталии, естественно, затягивались и до двух, и до трех часов ночи. Занавешивание окон не спасало ни от света, ни от комаров. А нормативы монтажа трубопроводов, обязывавшие промывать линии спиртом, делали бессонную скуку вакхическим торжеством.

Режим секретности ограничивал пребывание на участках лиц женского пола, что затрудняло быт одичавшей в тайге мужской рати. Следствием были эпизоды парафилии (например, скотоложства) либо акты насилия, чинимые рабочими-южанами в отношении беспечно зазевавшихся редких посетительниц объекта.

ЖИТЬ И ВЕРИТЬ - ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО

Северный космодром в Плесецке, задуманный как мощная длань над выей империализма, свою главную миссию едва не выполнил. В тревожные дни Карибского кризиса (осень 1962) ракеты с ядерными боеголовками несли мрачное дежурство на своем таежном старте. В случае войны потребовалось бы два часа, чтобы заправить опасную единицу и нажать кнопку пульта.

Тогда, слава Богу, пронесло. Беда явилась в другой час - 18 марта 1980 и, как положено для нашего секретного объекта, на многие годы осталась тайной за семью печатями. Эта трагедия походила на предыдущую, 20-летней давности, когда на Байконуре от взрыва первой межконтинентальной баллистической ракеты погибло много людей, в том числе маршал М. И. Неделин.

Тогда, в 1960-м, власти ограничились маленьким правительственным сообщением ТАСС в центральных газетах. А в олимпийском году сохранили полное молчание. Некролога, хоть словом отметившего гибель 48 военнослужащих, не последовало.

Очевидно, коммунистические идеи в разумении членов мудрого Политбюро ЦК никак не позволяли советским людям умирать в каких бы то ни было катастрофах. А равно катастрофам - омрачать счастливые дали родины любимой.

То-то председатель госкомиссии по расследованию взрыва на 10-й площадке, Л. И. Брежнев, лично ходил в белом халате по палатам госпиталя Байконура и уговаривал выживших очевидцев трагического запуска никогда, ни при каких обстоятельствах, никому не рассказывать правду.

Тайное заключение, лишь много позже ставшее доступным непосвященному взору, объясняло истоки драмы в Плесецке: "... правительственная комиссия пришла к выводу, что причиной вспышки и локального взрыва в районе третьей ступени ракеты-носителя явилось воспламенение пропитанной кислородом ткани в результате несанкционированных действий одного из номеров боевого расчета."

Комиссия, право же, обладала компетенцией: возглавлял ее Предсовмина СССР Л. В. Смирнов, членами были главком РВСН В. Ф. Толубко, министр общего машиностроения С. А. Афанасьев, замминистра обороны Н. Н. Алексеев, академики В. П. Глушко и В. П. Бармин, начальник Главного управления космических средств А. А. Максимов.

Тем не менее, настоящая причина аварии оказалась иной, и установить ее помог случай. Годом позже, во время другого запуска, офицеры-испытатели почувствовали, как один из важных узлов системы заправки во время работы сильно нагревается. Сразу же остановили пуск, начали докапываться до истины...

И нашли, что 48 человек погибли по вине завода-изготовителя. Оказывается, его технологи сменили марку припоя для пайки злополучного узла. Но такая замена при контакте с топливом вызвала каталитическую реакцию и стала причиной взрыва.

Тогда, на рубеже 1980-х, движение вездесущих рационализаторов обрело грандиозный размах. Цепкий ум бережливых работников творил на ходу: облегчал технологию, заменял сырье, сокращал режимы обработки, сберегал ресурсы. Кажущаяся экономия пьянила слух и подсобляла зарплате рационализаторов некоторыми суммами. Аппетиты разгорались, и взор новатора искал очередного приложения. Зато улучшенные изделия, как правило, быстрее портились, ломались, трескались, гнулись, лопались, тупились, с них слазила краска.

Ну да на заводе-изготовителе об этом пеклись меньше всего: бюрократическая казуистика зачастую нейтрализовывала рекламации. Так и жилось в родном краю, среди ударников трудовых предъюбилейных вахт да правофланговых решающих, определяющих и завершающих годов пятилетки.

...А офицерам плесецкого космодрома, докопавшимся до первопричин катастрофы, немалый военный чин разъяснил: "Необходимо доказать, что во всем виноват боевой расчет, иначе государственному престижу будет нанесен серьезный политический и материальный урон, а главное - поставлены под сомнение намеченные совместные запуски с иностранцами".

ГОРОДОК ТОТ НИЧЕГО

В 1957 году, одновременно со стартовыми площадками, закладывался и поселок ракетчиков. В дальнейшем ему подобрали соответствующее название - Мирный. А поселок, удачно расположенный вдоль живописного лесного озера, стал городом с населением в несколько десятков тысяч человек. Зелень его дворов гомонила детским щебетом и бодрила спортивными площадками.

В Мирном дислоцировался штаб космических войск, и работали здесь весьма сведущие люди, этакие спортивного типа моложавые генералы и полковники. Большинство специалистов трудилось в монтажно-испытательном корпусе - без мундиров, в кроссовках, спортивных костюмах и белых халатах. 12-часовую смену такой военный инженер и ученый проводил на стапелях - у готовившейся ракеты либо у стерильных узлов космического аппарата.

Позже рядом замаячили иностранные ученые из братских и небратских держав: США, Японии, Китая, Франции, Германии, Италии, Греции, Англии, Дании, Швеции, Норвегии. Космодром несколько изменил профиль: отсель уже не грозили заокеанскому ворогу, а запускали спутники различного назначения - разведывательного, телекоммуникационного, геодезического, навигационного, биологического, медицинского и прочих.

Жаль только, что денежное содержание военных специалистов плелось на юродском уровне. К примеру, еще в 1990-х начальник полигона, генерал, имел жалованье, которого не хватило бы полудюжине человек на вечер в хорошем ресторане. Может, в будущем зарплата увеличится... Космонавтам, слава Богу, подняли. Они теперь в месяц получают эквивалент $300-$350, если не летают. Или $100 за всякий день пребывания на орбите. Плюс еще по 1000 долларов за каждый выход в космос. Есть одна у летчика мечта - высота, высота!

СМОТРИ - ЗВЕЗДА ЛЕТИТ...

Однако любой взлет предполагает и возвращение. Таковое бывает различным, особенно с орбиты. Щекотливее всего, когда падения аварийные. Например, в 1979-м, к стыду NASA, космический паром рухнул на безлюдную равнину Австралии. К счастью, людских жертв не было: обломки "Скайлэба" убили только несчастную заблудившуюся корову.

В феврале 1991 обломки "Салюта-1", вместо глубин Пасифика, залетели в Анды, на границу Чили с Аргентиной. Но тут живые души благополучно не пострадали.

А в марте 2001 заслуженный ветеран - станция "Мир" - вообще классически блеснула и плеснула своими фрагментами в заданном районе Тихого океана.

...Куда менее известные детища плесецких стартов падают гораздо севернее. Добрых четыре десятилетия отработанные части ракет-носителей усеивают проекцию трасс в Архангельской, Тюменской областях, республиках Коми, Якутии. За эти годы многое бывало. Срывались регулярные авиарейсы, срочно эвакуировалось население деревень, многотонные громадины размером с паровозик бомбили промысловые и сельхозугодья. Однажды крупный осколок свалился в реку Койда, у побережья Белого моря, и перекрыл там судоходство. Понятно, при каждом запуске страдает ближняя и дальняя экология. Было время, разрабатывались программы санации пострадавших территорий и эвакуации с них космических обломков...

Но нет худа без добра. Процессу вывоза орбитальных "подарков" скандально воспротивились оленеводы-ненцы. Главное несогласие вызвал отъем створок головных обтекателей ракет, идеально подходящих в качестве вместительных и скоростных грузо-пассажирских нарт. С такими и уедешь, и умчишься на оленях утром ранним.

Нашла применение у жителей тундры и другая конструкция - отделяемый блок первой ступени. Сие изделие отменно трансформируется в комфортабельный (пардон, конечно) приполярный нужник.

...Ко всему привыкает и все приноравливает под себя неприхотливый бывший советский житель. Пригодилась давняя закваска. Где-то далеко -евростиль и общество потребления, а в тундре - северные будни. Жизнь продолжается.