Городошные битвы

ЧЕРНАЯ НЕБЛАГОДАРНОСТЬ

По обилию развалин на своей территории Детройт явно числится вне конкуренции: в его границах находится около 80000 полностью либо частично разрушенных и заброшенных строений. Причем в этом списке и окраинный жилфонд, и центральные небоскребы с выбитыми стеклами.

Урбанистические вехи новейшей истории города тесно связаны с понятием «фордизм». Данный термин ввел итальянский марксист Антонио Грамши, намекая на автомобильного короля Генри Форда. Тот на заре 1900-х шокировал деловой мир, установив своим рабочим у конвейера неслыханное жалованье - $5 за смену. И сей шаг не был филантропией. Ибо возросшая производительность обеспечивала нужный барыш, а рабочие могли купить собственноручно производимые авто.

Стратегию Форда подхватили коллеги по индустрии – Додж, Паккард, Крайслер – и город стал обретать черты цветущего мегаполиса. В преображении Детройта была и изрядная лепта таланта Альберта Кана – зодчего немецких кровей. Тот же Кан потом спроектировал для СССР гигантские Челябинский и Сталинградский тракторные заводы, а по его методике на родине Октября возвели более 500 крупных производств.

Бум легкового автостроения в США наступил к середине 1960-х, и в те годы 90% рыночного предложения машин обеспечивали заводы Детройта.

Несмелое заокеанское десантирование первых японских авто сначала вызывало лишь усмешку: где им было тягаться с двухтонными лимузинами мощностью под 400 «лошадей»... Но тогда-то и начал тлеть фитиль мины, заложенной в американской концепции: «фордизм» видит в рабочем лишь придаток к конвейеру, а высокие зарплаты трудягам нивелирует конкурентоспособность их изделий. Японские же авто были дешевы, а модель бизнеса островитян зиждилась на пожизненной верности работника своему предприятию.

Взрыв грянул 23 июля 1967-го, когда полиция Детройта заявилась в бар, нелегально торговавший спиртным. И выпало так, что в заведении находилось не 20 душ, как позволяла вместимость, а много больше. Да еще все они были темнокожими. Полицейские арестовали и клиентуру, и персонал, а собравшаяся тем временем уличная толпа начала бить стекла, жечь машины и грабить магазины. Беспорядки скоро охватили весь город, а усмирять бунт прибыла национальная гвардия и войска.

Итог 5-дневных баталий включал: 43 убитых, 467 раненых, 2509 сожженных магазинов, 412 зданий, подлежащих сносу. Общий ущерб – от 250 до 500 млн. долларов в сегодняшних ценах. Но главное – бунт подхлестнул массовый исход белого населения за черту города. Возникла цепная реакция: муниципальная казна сразу оскудела без налоговых поступлений от законопослушных высокооплачиваемых янки; соответственно урезались все коммунальные и градостроительные программы; это еще активнее отпугивало горожан европеоидной расы.

К 1980-м белое население из Детройта фактически исчезло, а оставшиеся афроамериканцы наконец уяснили, что живут в руинах, без шансов найти работу, без социальных услуг и медобслуживания, без образования, без будущего.

Исход белых «за околицу» не был ни тайным планом, ни уникальным феноменом. Явление стало обратной стороной медали, именуемой «десегрегация»: когда, например, в школьных классах стало числиться по одному белому ученику или ученице на фоне остальных темнокожих сверстников. Повлияло и наличие целой инфраструктуры хайвеев – отличных скоростных дорог, во множестве проложенных в загородных районах.

Попытки возрождения городской сферы в Детройте не удались, как и заманивание туда капитала. Единственными инвесторами, осмелившимися рискнуть, явились владельцы казино. Но игровой бизнес не решил ни одной проблемы. Белые клиенты, приезжая в умерший мегаполис, парковались на охраняемых стоянках, избавлялись в охраняемых казино от содержимого личных бумажников и немедленно убывали в свои пригороды. А налоги от казино, чьими хозяевами числились иностранцы либо жители других штатов, уплывали мимо бюджета Детройта. Значило ли это, что город обречен на вымирание? Ясно одно: спасти его может лишь чудо. Но не верится, что «ржавая кокарда» Америки еще достигнет своего прежнего блеска времен 1950-х.

КАРЬЕРНЫЙ РОСТ

В контексте прежнего блеска вспомним и городок Кимберли, расположенный в ЮАР. Ржавчина ему не грозит, зато прореха – «Большая Дыра» – образовалась.

Так называется гигантский карьер, образовавшийся при разработке первой из освоенных людьми кимберлитовых трубок. Эти геологические структуры, представляющие собой каналы взрывного выхода газов, заполненные магматическими породами, часто богатыми алмазами, и название получили по имени захолустного бурского городка Кимберли, сделавшегося на 40 лет алмазной столицей мира.

С 1871 по 1914 год из «Большой Дыры» извлекли 22,5 миллиона тонн породы, в которой нашлось более 2,7 тонны алмазов. Самый крупный весил 428,5 карата. Его назвали «Де Бирс» – по фамилии братьев-фермеров, на земле которых располагалась алмазная прорва. В иные дни в карьере трудились разом до 30000 старателей. В результате их усердия на алмазном рынке разразился тяжелейший кризис, камни резко упали в цене. Выход нашел энергичный англичанин Сесил Родс. К 1891 году созданная им компания «Де Бирс» всеми правдами и неправдами взяла под свой контроль 90% мировой добычи алмазов и получила возможность монопольно регулировать объемы сырья, поступавшего огранщикам.

Империя «Де Бирс» процветает и поныне, а «Большую Дыру» в 1914 году заполнили водой. Выработка достигла к тому времени глубины 240 метров, и работы открытым способом стали совершенно неэффективными и даже опасными.

по материалам В. Паперного

Анатолий Шестопалов