Отечественные записки

СТЕНКА НА СТЕНКУ

Самое раннее упоминание о кулачных забавах восточных славян насчитывает 935 лет, оно сделано в Лаврентьевской летописи - документе 1068 года. Из других свидетельств известно, что уже в Киевской Руси (X-XII века) практиковалось деление рукопашных бойцов на возрастные категории, а сами игрища бывали трех видов: стенка на стенку, один против одного и общая свалка. Наиболее часто встречались две первые разновидности схваток.

В драках стенка на стенку участники выстраивались в несколько рядов друг за другом и открытой цепью атаковали. Задачей были прорыв шеренг соперников, внесение в них сумятицы и оттеснение врагов с ристалища. По ходу действа объявлялись перерывы, затем отдохнувшие рати продолжали битву - и так до победы одной из сторон.

При общей свалке противники шли вперед свободной лавой и в хаотичной толпе пробивали себе дорогу.

Однако высшее уважение заслужили индивидуальные схватки. Единоборцы считались бойцовской элитой и никогда не опускались до группового рукоприкладства.

Доказательством большой популярности кулачных разборок служит факт давнего и частого использования их в судебных разбирательствах. При этом участники тяжбы нанимали профессиональных атлетов, встреча которых определяла исход суда. Выигрывала сторона, оплатившая того наемника, который лучше дрался.

Кулачные забавы устраивались на Руси только зимой, в короткий период от дня зимнего Николая до Рождества. Соревнования предварялись различными мерами, улучшающими кондицию действующих лиц. Участники, например, соблюдали до испытания одно-, двухдневный пост, утром назначенного дня шли в баню, а непосредственно перед боем выпивали чарку водки. Состоявшийся поединок, разумеется, отмечался незаурядным застольем, в ходе которого возлияниям отводилась едва ли не главная роль.

Многие десятилетия лучшими почитались на Руси кулачники из Казани, Тулы и Калуги, специально доставляемые зимой в Белокаменную, где они вели жаркие поединки - в основном, с татарами, снабжавшими город астраханской рыбой. Сохранились имена некоторых таких знаменитостей: Алёши Родимого, Терёши Кункина, Никиты Долгова, братьев Походкиных, семьи Зубовых. Известно также, что Санкт-Петербург 18 века напряженно внимал многолетнему соперничеству знаменитых рукопашников - судебного писаря Ботина и сезонного рабочего Соколика.

Увы, с ходом лет на некоторых околицах традиции начали заменяться извращениями: бои, особенно за деньги, становились преступными, когда участник брал в рукавицу камень или свинчатку. Как итог, тяжкие увечья и даже смерти бравых молодцев положили крест этим игрищам. Православная церковь запротестовала избиениям в 1604 году, монарший глас вознесся позже - царь Алексей Михайлович велел пороть участников побоищ батогами в 1649.

Впрочем, запретами не удалось искоренить национальную тягу к подобным зрелищам, и спустя многие десятилетия государственное регулирование свелось лишь к географическим ограничениям. Для рукопашных арен стали выделять наиболее удаленные предместья. В Санкт-Петербурге таковыми назвали Охту и Нарвскую заставу, в Москве - Бабьегородскую греблю, Воробьевы горы и Новодевичий монастырь.

Так исконный вид спорта просуществовал несколько веков. Последнее знаменитое сражение в этом жанре отмечено 140 лет назад. Тогда, в 1863-м, страсти москвичей разжег поединок Ивана Киреева и Фомы Бирюка. Бирюк, двухметровый богатырь, являлся нижегородским купцом с легендарной бойцовской карьерой. Его молодой соперник, новоиспеченный москвич, дерзнул заткнуть ветерана за пояс.

Волнующий матч, по обычаю Белокаменной, проводился этапами в три очередных воскресенья. Две первых пробы сил закончились вничью, в третьей победил Киреев, заслужив титул "Первого бойца Москвы". Актив болельщиков триумфатора отмечал это событие в лучшем городском ресторане целых трое суток...

Два года спустя москвичи лицезрели еще один бой: непобедимый Киреев защищал титул от братьев Мясниковых, торговцев с Пятницкой. Регламент встречи был необычен: допускались удары головой, в коих братья успели поднатореть. Иван Киреев опрометчиво согласился на эту вольность - и проиграл. Развенчанный герой уехал из Москвы навсегда и отдался служению Терпсихоре - стал директором нескольких провинциальных театриков. Со временем он издал мемуары о своей яркой карьере последнего кулачного бойца России.

КАБИНЕТ ДОКТОРА КРАЕВСКОГО

Ускорившееся в конце 19 столетия возрождение российского самосознания помогло, на западный манер, возникновению в империи целого ряда спортивных школ, клубов и залов - фехтования, плавания, гимнастики, атлетики. Первым и наиболее известным из них стал петербургский атлетический кабинет, открытый в 1885 году польским доктором Владиславом Краевским. Основатель клуба был активным пропагандистом научных методов тренинга, всячески убеждал окружающих в благотворности телесных нагрузок для здоровья человека. Заведение Краевского дало начало первым в России организованным тренировкам по борьбе, поднятию тяжестей, а со временем - и боксу.

Через год, в 1886-м, по инициативе барона Михаила Оттоновича Кистера подобный центр возник и в Москве. Этот аристократ, избравший военную карьеру, с юных лет души не чаял в физкультуре и еще в мальчишестве стал гимнастом и лыжником. Обучаясь в Кадетском корпусе, юный барон свел знакомство с элитой московского спорта, обретавшейся вокруг Российского гимнастического товарищества - основанного, между прочим, А. П. Чеховым. А ко времени окончания военной академии Михаил Кистер был, вдобавок, заправским наездником, фехтовальщиком, стрелком, тяжелоатлетом, борцом, марафонцем, боксером и даже... фигуристом на льду.

Первоначальные сведения о боксе Кистер усвоил, штудируя в библиотеке военной академии соответствующие англоязычные издания. Результатом усилий Михаила Оттоновича в 1894-м стала книга "Английский бокс" - первый учебник по этой дисциплине на русском языке. Перу того же автора принадлежит серия еще из девяти изданий, посвященных другим видам спорта. Ну, а боксерский опыт барон приобрел, наведываясь гостем в петербургский кабинет Краевского. Домой оттуда он привез 40 жетонов - награды за одержанные на ринге победы.

К сожалению, после нескольких лет бурной деятельности спортивный клуб "Арена" М. О. Кистера закрылся в начале 1900-х. Это на много лет задержало развитие бокса в Москве. Барон не оставил последователей, и потому в России быстро забыли о его заслугах.

ФРАНЦУЗИК ИЗ БОРДО

В начале 1897 года в Санкт-Петербург объявился Эрнест Лусталло - человек, половину своей жизни отдавший формированию российского бокса. Этот француз родился в 1862-м в Бордо. Сын моряка, четырехлетним крохой он уже отлично плавал, а еще через год, в порту, тамошняя братия открыла ему азы искусства рукопашной. В свои 20 Эрнест устанавливал рекорды Франции по плаванию и ввергал зрителей в трепет головоломными нырками в море с береговых круч.

Затем, уже имея ранг профессора телесных упражнений, давал в Париже уроки фехтования и бокса.

Пребывание в городе на Неве растянулось для Лусталло на весь остаток его 69-летней жизни. В России француз принялся обучать желающих гимнастике, плаванию, водному поло и обращению с клинковым оружием. А вскоре и упомянутый ранее доктор Краевский пригласил иностранного гостя на работу - делиться с любителями атлетики премудростями новомодного бокса.

Эрнест быстро завоевал популярность. Его лекции по английской и французской разновидностям этой дисциплины перемежались наглядными спаррингами с заезжими иностранцами либо местными членами клуба. Забегая вперед, скажем, что Лусталло воспитал первого русского чемпиона по боксу.

Несколько лет работы в Питере стяжали французскому профессору имя крупнейшего авторитета в кулачном единоборстве. Но был еще фактор, обращавший внимание публики на иностранную знаменитость - малолетний сын тренера Марсель Лусталло. Этот ребенок с ангельским личиком дрался против своего родителя, как завзятый боец. Покоренная толпа на руках носила такого сказочного гавроша, а Марсель в ответ серьезно клялся победить отца на ринге, когда вырастет. И у такой угрозы были основания: повзрослевший 17-летний Марсель ярким стилем одолел в поединке 131-килограммового голландца Плейс-Джексона, которому доставал едва ли не до пояса.

Этот и другие подвиги укрепили мнение, что Лусталло-юниор является прирожденным боксером, и его ждет блестящая спортивная карьера. Увы, первая мировая война зачеркнула сии грезы. Марсель, уже будучи курсантом военного училища в Сен-Сир, погиб на германском фронте в возрасте 21 года.

РУССКИЙ НЕМЕЦ

Труды праведные французского энтузиаста на русской ниве не замедлили сказаться. Эрнест Лусталло вырастил группу достойных учеников, среди которых заметно выделялся Гвидо Майер - петербуржец германских кровей. При росте 182 см и весе 105 кг он имел фигуру типичного циркача-Геркулеса и обладал добродушным характером, но в схватке преображался, по рассказам очевидцев, в "английского бульдога". Именно Майер провел 31 мая 1898 года победный матч с жившим в Петербурге французом Мази. Поединок, состоявшийся на велодроме Каменного острова, велся по всем правилам английского бокса и учтен всеми спортивными энциклопедиями, как первая официальная боксерская встреча на территории России. К сожалению, состоявшиеся раньше на этом поприще деяния забытого барона Кистера в зачет не пошли.

Одержавший победу над Мази, Гвидо Майер дальнейшие 5 лет участвовал во всех питерских либо московских соревнованиях, везде добивался триумфа и закончил карьеру непревзойденным мастером кожаной перчатки. А коль иных состязаний в России просто не было, Майеру и уготована честь славиться первым чемпионом по боксу в нашем отечестве.

Революция 1905 года всколыхнула общественно-политическую жизнь империи; это сказалось и на спорте. Вереницей нахлынули премьеры в образе чемпионатов по доселе не культивируемым дисциплинам. Это коснулось и бокса, впервые заявленного в программе 3-го российского чемпионата по тяжелой атлетике, учрежденного весной 1899 в городе на Неве.

Дальше пошло еще веселее. С 1910-го начали разыгрываться ежегодные боксерские первенства столицы, с 1912-го - чемпионаты Российской империи, в 1915-м к ним добавились первенства Москвы. Хотя, по нашим меркам, такие импресы были уровня - с позволения сказать. К примеру, московское первенство 1915-го, организованное товариществом "Санитас", велось в арендованном зале кафе. Комнату габаритами 5х5 м, где проводились бои, освещала керосиновая лампа и устилал борцовский ковер. Ринг опоясывали два ряда шнуров, зрители жались у стен, а выступления пар, набранных из 11 участников, судил... футбольный арбитр.

Но все большое начиналось малым. Приветствуя зарождение боксерских традиций, писатель А. И. Куприн, сам любитель силовых упражнений, напутствовал: "Желаю каждому обнаженному, прекрасному сопернику - будь он хоть борцом, хоть боксером - удостоиться лаврового венка. А молодые пускай смотрят, учатся и наследуют - ибо в спортивных схватках заключается школа жизни".

К сожалению, в России очень скоро и надолго пришлось о боксе забыть: шестую часть суши охватило другое, куда более жестокое, кровавое и непримиримое гражданское побоище.