Разные судьбы

КОЛЫБЕЛЬ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

В ту эпоху родина социализма, как всегда, жила напряженно. К 1929 году покончила с НЭПом, тогда же начала сплошную коллективизацию деревни - быструю, с репрессиями зажиточных хозяев и середняков. Накатывала первая пятилетка со своей нехваткой оборудования, материалов, инженеров и рабочей силы. Для работ на стройках были мобилизованы городские коммунисты и комсомольцы, а также приглашены иностранные специалисты.

Отечественным Вавилоном, явившим смешение представителей самых разных классов, групп и прослоек, оказалось возведение Днепрогэса. Торжественную закладку станции приурочили к 7 ноября 1927, когда на ней трудилось уже 10 тысяч человек.

Руководили делом специалисты высокого уровня: Гарин, Шредер, Иванов, Марков, Васильев. Главным инженером был участник составления плана ГОЭЛРО Веденеев, начальником Днепростроя - Винтер. Оба - крупные ученые-энергетики.

Прочий народ на стройке был - с бору по сосенке: уголовники всех мастей, бывшие белые офицеры, петлюровцы, анархисты, безыдейные мятежники, священники, кулаки, сектанты, аристократы, деревенская голытьба.

Внутри объекта происходила группировка по сословиям. Например, в земельно-скальном отделе числились сыновья двух царских адмиралов, бывшая графиня и ряд аристократов, завскладом был полковник-деникинец, а медчастью ведала жена адвоката при Керенском.

Землекопы и грабари были попроще. Система учета кадров отсутствовала; многие нанимались ради рабочего номерка и места в бараке. Нахлынувшие крестьяне паспортов не имели, чем усугубляли путаницу. В итоге появилось много липовых справок, по которым в бригады зачисляли воров и беспризорных. Участившиеся кражи и попойки мешали работать честным людям. По ночам милиция затевала облавы; пойманных при этом увозили километров за сорок от стройки и там оставляли.

На Днепрогэсе случались необъяснимые крушения поездов, процветал махровый бюрократизм в отделах. Одна из крупных аварий произошла весной 1928-го: рухнул забор из металлических шпунтов на правом берегу. Пошли слухи о диверсии, задержке работ; о том, что "всему конец". Но причиной аварии оказалось рутинное воровство крепежных тросов.

Беду с энтузиазмом поправили, установив шпунты на место через 18 дней. Стройка при этом не заглохала ни на сутки, не иссякал и кругооборот рабсилы: только в 1932-м на объект было принято 90 тысяч душ, а уволено с него - 60 тысяч.

"СО СМЕРТЬЮ ИГРАЮ, СМЕЛ И ДЕРЗОК МОЙ ТРЮК"

Никак не уменьшавшиеся в государстве трудности побудили Иосифа Виссарионовича, совместно с преданной ему частью аппарата ЦК ВКП(б), организовать назидательный судебный процесс. На роль подсудимых избрали представителей старой научно-технической интеллигенции. Эти специалисты работали на ответственных постах, но без партийного контроля.

Дело должно было показать населению, что трудности возникли по милости вредителей, объединившихся в подпольную организацию. Процесс отвлек бы внимание от реального несовершенства в государстве и устрашил бы специалистов, мечтавших о реставрации капитализма.

И вот начались аресты ИТРовцев, трудившихся в разных ведомствах, а в конце 1930-го грянул процесс некоей "промпартии". Как дружно сообщили газеты, бдительные органы ОГПУ раскрыли подпольную контрреволюционную шпионско-диверсионную организацию, действовавшую в СССР с 1926 по 1930 год. Она имела целью свержение Советской власти и насаждение в России капитализма с помощью зарубежной военной интервенции.

Руководителем "промпартии" объявили профессора Л. К. Рамзина. Весть о раскрытии заговора всколыхнула всю общественность: так вот оно, осиное гнездо, корень всех зол родного края! Они, только они в промышленности, на транспорте и стройках исхитрились вызвать диспропорцию, умертвить капиталы, затормозить прогресс!

Читавшее и митинговавшее население свято верило такой версии...

Кто же такой профессор Л. К. Рамзин? Леонид Константинович родился 26 октября 1887 года под Моршанском, в Тамбовской губернии. Сын родителей-учителей, он с золотой медалью окончил гимназию, а в 1914-м, тоже с отличием, - МВТУ. Способного аспиранта оставили на кафедре теплотехники, где он занялся паровыми турбинами. Скоро аспирант вырос до незаурядного специалиста, в 33 года оказавшись профессором. Затем его избрали членом комиссии ГОЭЛРО, членом Госплана СССР, а с 1927-го - членом ВСНХ СССР.

В ходе судебных заседаний обвиняемый Рамзин показал свою организацию весьма конспиративной. Она имела обособленную связь по цепочке, где никто ничего не знал друг о друге, а высшее звено не контактировало с периферией. Центр "промпартии" состоял из 50 человек, непосредственно к центру примыкало еще 500... Кажется бредом? Но тогда все сошло за чистую монету...

7 декабря 1930 Верховный суд СССР приговорил участников по делу "промпартии" к различным срокам тюремного заключения, а профессора Рамзина с Ларичевым, Калинниковым, Федотовым, Чарновским - к расстрелу. Но через два дня ВМН заменили десятью годами тюрьмы.

После объявленного вердикта по стране прокатилась волна митингов. Выступавшие на них благодарили сотрудников ОГПУ, клеймили преступную банду, клялись хранить бдительность на местах... И еще лучше работать на благо Отчизны невзирая на тяготы.

В обвинительном акте по делу "промпартии" говорилось, что к ней тяготели около двух тысяч инженеров. С каждым была проведена соответствующая воспитательная работа в ОГПУ и прокуратуре.

Много позже стал известен механизм доказательства вины лиц, проходивших по этому одиозному делу. Его раскрыл профессор М. В. Кирпичев. Главной уликой были обличительные показания в адрес конкретного фигуранта, произнесенные устами достопочтенного Л. К. Рамзина при очной ставке с этим конкретным фигурантом. Такие показания по каждому обвиняемому являлись чистой воды инсинуацией.

Участник подобной очной ставки профессор М. В. Кирпичев вспоминал: "От столь неправдоподобной и наглой лжи прямо в глаза мне сделалось плохо, я не смог даже выругаться. Именно так я оказался "вредителем" и получил свои 6 лет тюрьмы. Этот человек проявил способность оклеветать любого. Бойтесь его и обходите десятой дорогой!" Такие воспоминания, датированные 1941 годом, дождались обнародования только в конце 1980-х. Пусть с опозданием, но Родина узнала одного из своих героев.

В середине 1943 года постановлением Совнаркома СССР профессора Л. К. Рамзина наградили Сталинской премией 1-й степени. Указом Президиума ВС СССР его также наградили орденом Ленина. В дополнение к этому звездопаду ВАК утвердила Л. К. Рамзину без защиты диссертации ученую степень доктора технических наук. А той же осенью по указанию Сталина Совет Министров выделил для Рамзина штатную единицу на ученое звание члена-корреспондента АН СССР. Оставалось пройти баллотирование среди будущих коллег-академиков.

Вспоминает Г. Худяков, тогда - зам. зав. лабораторией Энергетического института им. Г. М. Кржижановского: "Я часто по делам службы посещал на дому Л. К. Рамзина, был знаком с его старшей сестрой, женой и дочкой. В тот вечер его жена, Эра Багдасаровна, накрыла стол и подала кофе. Мы продолжили непринужденный разговор. Леонид Константинович радовался, что будет баллотироваться в член-корры. Затем сказал, имея в виду Сталина: "Хозяин помнит обо мне. Я благодарен ему за высокую оценку моей деятельности..." Задумался и добавил: "С выборами меня в член-корры не должно быть затруднений. Хотя все может случиться при тайном голосовании..."

Я внезапно и впервые спросил его: "Ваш большой вклад в советскую технику и науку хорошо известен. Но не помешает ли ваше участие в "промпартии"?" Он нервно дернулся и, глядя в упор, сказал: "Это был сценарий Лубянки, и хозяин это знает..."

Через несколько месяцев в Академии наук состоялись довыборы. В тайном голосовании участвовало 25 академиков и член-корров. По кандидатуре Леонида Константиновича итоги выглядели так: за - 1, против - 24. Таким способом ученые наказали Рамзина. Сталину не удалось внедрить своего опробованного клеветника в Академию наук.

Умер профессор Рамзин в 1948 году. Судьба его страшная и поучительная."

"И МЫ НЕДАРОМ ТРАТИм СИЛЫ, НЕДАРОМ МОЛОТОМ СТУЧИМ"

Каждая незаурядная личность входит в историю по-своему. Ранее упомянутый начальник Днепростроя, академик Александр Винтер, тоже увековечился благодаря Сталину. Пуск энергетического гиганта, заодно открывшего судоходство через днепровские пороги, мог бы состояться не 10 октября 1932 года, а на месяц-полтора раньше. Ждали приезда Генерального секретаря ЦК. Но приглашенный Иосиф Виссарионович сослался на занятость и посоветовал совместить пуск объекта с датой рождения начальника его строительства (Александр Винтер пришел в этот мир 10 октября 1878).

Так и поступили. Торжества тогда устроили на славу. По воспоминаниям свидетеля, "два дня шли банкеты в ресторанах на правом и левом берегу. На столах - богатый выбор блюд, вина из подвалов Массандры. Демократия была полная: рядом с прославленным комбригом сидел рядовой колхозник, с академиком чокался монтажник. В конторах отделов стояли столы с водкой, мясом, хлебом. Любой мог выпить и закусить, сколько душе угодно..."

В этой связи нелишне упомянуть еще одну замечательную фигуру отечественного прошлого. Речь о В. С. Рясном, бывшем замминистра внутренних дел СССР, а по совместительству - начальнике строительства автодороги Москва - Симферополь. Кстати, в нынешнем году Василию Степановичу исполнилось бы 100 лет. А тогда, в 1946, приказ генералиссимуса был короток: "Во время войны эта дорога 30 раз переходила из рук в руки. Надо ее быстренько восстановить. По ней советские люди будут ездить отдыхать на юг".

В распоряжение строительства передали воинские части, подлежащие расформированию по демобилизации - 120 тысяч человек. Их двинули с юга. Навстречу, с севера, шли бригады обычных рабочих и многочисленных заключенных. Чтобы дело спорилось, на обоих фронтах работ к финишной черте ежедневно подкатывали бочку пива. Бригада, выполнившая норму первой, эту бочку осушала.

Дальше - больше. В. С. Рясной добился, что за выполнение определенного задания на каждом участке строительства вручали премии, за ударную работу досрочно освобождали по 200 заключенных, которых еще и награждали. Тогда многие зэка раньше срока вышли на свободу с красным орденом на груди. А кроме бочек пива, трассу начали украшать столы с водкой и закуской - мощнейший стимул всенародного строительства. Дорогу тогда построили за три года.

В 1949 Рясного направили на прокладку Волго-Дона, отрядив в качестве рабсилы опять же спецконтингент - 100 тысяч человек. Даже ИТРовцы были из числа заключенных. Как известно, первые суда прошли по каналу летом 1952-го.

Была в биографии Василия Степановича еще одна трасса - Волго-Балт. Эту артерию, засыпанную в период войны, строители под его началом восстановили за два года - с 1956 по 1958. Умел товарищ Рясной обращаться с вверенным ему контингентом. Что доказал и на посту главы московской милиции, занимаемом три года - начиная с 1953-го. Тогда он свел на нет всю столичную преступность, а ведь то были уголовники, вышедшие по знаменитой "бериевской" амнистии...

"Нынешнюю преступность, - доверительно говорил Василий Степанович писателю

Ф. Чуеву уже в 1995 году, - можно ликвидировать элементарно. Но такое ощущение, что с ней связаны верхи и потому они не хотят этого делать".

В. С. Рясной прожил долгий век, а заканчивал его один-одинешенек в убогой московской квартирке. Похоронил жену и дочь, ушедшую на седьмом десятке. В ведомственную поликлинику в свои 92 добирался троллейбусом. Радовался своевременно выплачиваемой ему пенсии...

Что ж, недаром, видно, поется: есть в возрасте любом хорошее.

.

Публикация подготовлена по материалам Г. Худякова, Ю. Гаева, Ф. Чуева.