Место под солнцем

РАЗРЕЗ Б-Б

Вспомним территориальное деление послевоенной Германии. Страна была разобщена на две части: Западную, включающую американский, британский и французский оккупационные сектора, и Восточную, являющуюся советским оккупационным сектором.

7 сентября 1949-го Западная часть была официально провозглашена Федеративной Республикой Германии. Ровно через месяц, аналогично, Восточная часть оформилась в Германскую Демократическую Республику.

Но находившийся посередине ГДР исторический центр Берлин тоже, в свою очередь, был разделен на 4 сектора. Три из них, контролировавшиеся американской, британской и французской администрациями, объединялись в Западный Берлин. Зона города, подвластная советской администрации, являлась Восточным Берлином.

С учреждением независимых ФРГ и ГДР столица первой разместилась в Бонне, второй - в Восточном Берлине. А Западная часть города осталась чужеродным капиталистическим образованием на территории немецкой социалистической державы. И снабжалось это образование наземными и воздушными путями, шедшими через пограничные кордоны.

Столь неудобная география являлась источником постоянной военной и социальной напряженности. Бегства из находившейся под властью СССР части Германии начались сразу после капитуляции Рейха в 1945 году. До появления Стены 2,7 млн. восточных немцев перебрались на Запад.

Уезжали в основном молодежь и интеллектуалы, и державе социализма замаячила перспектива остаться рабоче-крестьянским домом престарелых. Правящая СЕПГ ужесточила визовый режим и назначила за бегство из страны 3-летнее тюремное заключение, но и эти меры не помогали. Оказаться в Западном Берлине и не вернуться оттуда все так же было проще простого.

В 1958-м вмешался СССР: его лидер Хрущев ультимативно призвал капиталистических оппонентов к переговорам о демилитаризации Западного Берлина и его статусе «вольного города». Иначе Москва угрожала передать ГДР весь контроль над транспортными артериями в ЗБ. Но угрозы прозвучали втуне.

В 1960-м председатель СЕПГ В. Ульбрихт значительно ужесточил меры сельхозколлективизации, и еще 200 тыс. восточногерманцев сделали Отчизне ручкой.

Выручая друзей, СССР опять заиграл мускулами. В июне 1961-го Н. С. Хрущев встретился с Д. Кеннеди в Австрии, где жестко обещал перекрыть доступ в Западный Берлин. В ответ Джон Фитцджеральд констатировал «холодную зиму», установившуюся с Москвой у Вашингтона. А по приезде в США объявил о грандиозном росте военных затрат.

Удушение Западного Берлина пахло войной, но ее не хотелось никому. Брешь в социалистических границах требовалось закрыть другим путем. Немецко-немецкий кордон от Балтики на севере до Баварского леса на юге к тому времени уже несколько лет был оснащен колючей проволокой, а с 1960-го - даже заминирован.

И В. Ульбрихт решился на аналогичные меры в отношении неудобного города. Тем более, что СССР не удовлетворил восточногерманское желание пополнять скудеющие от эмиграции трудовые шеренги советскими рабочими. Хрущев дал понять, что в ГДР и так живется неплохо. А, кроме того, негоже победителям служить у побежденных.

Оставалось единственное: стена, изолирующая Западный Берлин. В этом вопросе братские социалистические лидеры были заодно.

...Время «Х» наступило в 1 час ночи 13 августа 1961-го. На линии строящегося заграждения через каждые 2 метра был поставлен восточногерманский часовой.

Производственные дружины с отбойными молотками и автокранами ставили на улицах проволочные заграждения, монтировали бетонные плиты и возводили баррикады.

В ходе грандиозной операции было установлено 400 тонн «колючки», закрыто 193 граничных переходов, 12 станций метро и 48 железнодорожных остановок, а также заблокированы все доступы в канализацию.

При этом народная полиция (фольксполицаи, «фопо») отмечала массовое недовольство граждан, но до восстания не дошло. Лишь на сохраненном открытым переходе Чекпойнт Чарли в течение 16 часов друг против друга стояли 10 американских танков М-48 и 10 советских Т-54. Но потом обе стороны договорились и машины отвели.

...Несмотря на столь радикальные меры, бегство из ГДР продолжалось, и в конце августа 1961-го ее власти на особо важных участках заменили проволочные заграждения сплошной бетонной стеной. Длина таких участков составила 45,1 км, суммарная протяженность заграждений всех типов - 165,7 км.

...Берлинская стена оказалась символом упадка восточноевропейского социализма и простояла до 8 ноября 1989-го, когда была разрушена. За весь период ее существования как минимум 230 человек погибли, самовольно форсируя этот рубеж (были застрелены, пали от мин, ловушек, собак охраны, утонули, разбились в падении).

Еще около 40 тыс. человек удачно бежали за эту «линию постенкетте».

Ну, а последней жертвой всего протяженного кордона между ГДР и ФРГ остался в истории молодой восточногерманец Франк М., решивший 27 октября 1989-го вплавь пересечь Одер у Бад-Фериенвальде. Спустя неделю его тело подняли со дна реки.

НА СЕМИ ВЕТРАХ

Летописный рекорд вынужденного существования на полностью изолированной территории был установлен в 1761-м. В том году французский корвет «Утиль» («Полезный»), проданный в Ост-Индскую компанию для службы на торговых путях, потерпел крушение у острова Песка. Такое название прежде имел остров Тромлен, расположенный в 350 км от Мадагаскара.

На судне находились 122 члена французского экипажа и до 200 рабов-мальгашей, взятых для продажи на остров Иль-де-Франс (нынешний Маврикий). В кораблекрушении выжили все французы и 60 темнокожих (остальные захлебнулись в трюме).

Прибежищем людей стал остров, но какой! Песчаная отмель размерами 1700х700 метров, с низкорослым кустарником, без единого камня и дерева. Но, к счастью, с источником пресной воды.

Через пару месяцев французы соорудили из обломков жалкое суденышко и уплыли, пообещав рабам вернуться и спасти их. Но власти Иль-де-Франса, куда экипаж добрался, пренебрегли судьбой рабов с Мадагаскара. И 60 несчастных остались на клочке суши посреди океана на долгих 15 лет!

Лишь в 1776-м мальгашей заметили с корвета «Дофина» и сняли с большим трудом. К тому времени из 60 робинзонов в живых осталось только 7 женщин и 1 младенец. По рассказам уцелевших, они выжили, неизменно поддерживая огонь, питаясь мелкими птицами, черепахами и используя драные набедренные повязки. Моллюски и рыба в тех водах ловились плохо.

...В честь капитана-спасителя остров переименовали в Тромлен, но до 1954-го он оставался необитаемым. В наши дни там находится французская метеостанция, где 4 синоптика наблюдают за циклонами. Каждые полгода их сменяет новая вахта. Вообще же Тромлен - природный черепаший инкубатор и главный роддом этих животных на юго-западе Индийского океана.

Но археологи, работавшие здесь в 1950-х, почему-то не нашли ни одной косточки умерших когда-то рабов-мальгашей. Зато на мелководье сохранились обломки и утварь корвета «Утиль».

Данный факт необъяснимого избирательного выживания робинзонов - до сих пор научная загадка.

И ЗАПИРУЕМ НА ПРОСТОРЕ

Первый глобус, созданный в 1492-м немецким географом Мартином Бехаймом, дал наименование процессу, ныне волнующему целый мир. Глобализация есть прямой антипод изоляции. Хотя нужна ли она, эта самая глобализация, вообще? И не лучше ли жить спокойно в небольшой, но разумно организованной стране?

Своим мнением по этой теме делится российский ученый, историк и писатель Александр Сергеевич Алексеев: «Каждый человек верит, что живет своим разумом, и ему кажется, что история тоже творится сознательно. Это иллюзия.

История есть результирующее сотен миллионов разнонаправленных людских воль, желаний и устремлений, мало согласованных с тем, что творится вокруг.

Глобализацию никто не выбирал - она возникла естественно. Из племен рождались нации, из городов - империи. Ныне глобализация - это одна и та же реклама, одни и те же фильмы по всему миру; это Олимпиада и интернет. Это победа на конкурсе Евровидения гречанки, исполняющей индийскую песню на английском языке.

Хотя от того, что мы в России стали носить джинсы, пить кока-колу, употреблять англоязычные термины и пользоваться интернетом, наша страна не стала похожа ни на Европу, ни на США. А к добру это или худу, решайте сами.

Наша российская проблема не в угрозах глобализации, а в хроническом неумении жить самим и давать жить другим».

по материалам «Шпигель», Т. Земцовой, А. Алексеева

Анатолий Шестопалов