Татьяна Устинова как зеркало русской революции

Одна из них, забыв уменьшить громкость, рассказывает драматическую историю о том, как лишилась завидного кавалера. Он приезжал за ней на авто стоимостью в 60 тысяч долларов, а она, когда он позвонил с приглашением на ужин, взяла да и ляпнула: «Давай я тебе перезвоню, у меня безлимитный тариф!» Ужин все-таки состоялся, и она, деловая и преуспевающая, конечно, расплатилась за него сама, а он, конечно, больше не звонил, потому что и сам деловой и преуспевающий. Устинова параллельно вещает практически о том же. Что женщины только и говорят о том, что хотят быть сильными и самостоятельными, но на самом деле к этому не готовы. Что самый распрекрасный лимузин не заменит любви, которая «бывает, но в том-то и беда, что только один раз». Она даже обещает, что лет через 50, не раньше, когда станет благообразной бабулькой в розовом пиджаке и с фиолетовыми кудрями, непременно возьмется за написание любовных романов.

- Татьяна, с удовольствием поговорила бы с вами о превратностях любви и 33 способах соблазнить шефа, на которых вы только что остановились, но...

- Так я про это ничего не знаю! Я в своей жизни ни одного шефа не соблазнила. Про это в «Cosmopolitan» пишут, а я люблю читать мужские журналы, там, где про красивые машины и роскошные пиджаки.

- Британцы недавно составили список книг, про которые все слышали, а некоторые даже посчитали необходимым купить, но которые почти никто никогда не дочитывает до конца, а то и вовсе не читает. Там среди малоизвестных имен и названий фигурируют даже Толстой с Достоевским. А что бы вы внесли в этот список?

- Некрасова никогда в жизни до конца не дочитывала, Тургенева. А в «Войне и мир», кстати сказать, я, в отличие от всех девочек, которые читали про бал и про платья, читала как раз про войну. Мир пропускала. Мне кажется, это такая скукота, что сил никаких нет. Я Шолохова до конца не дочитала. Но это просто у меня, видно, вкус недоразвит.

- А на какие «распопсованные» книги вы бы не советовали тратить время?

- Лично я бы всем посоветовала вместо Коэльо почитать Ганса Христиана Андерсена. Я не любитель упрощенных схем, я не люблю Коэльо, но это совершенно не означает, что некий читатель должен немедленно его разлюбить, как и я. Коэльо - совсем не мой автор, потому что вот эту историю, как герой пошел за тридевять земель искать счастья, а потом вернулся, и оказалось, что оно у порога, Ганс Христиан описал на трех страницах - называется «Принцесса на горошине». Только Ганс Христиан не позиционируется как мировой философ, а Паоло-старик позиционируется.

- Когда вы написали для журнала «Esquire» детектив из 72 слов, наверняка, произведя нехитрую арифметическую операцию, вычислили, сколько стоит одно слово Татьяны Устиновой?

- Да нет, что вы! Журнальные выплаты я вообще не рассматриваю как гонорары. Я люблю всякие американские поговорки и народные мудрости вроде того, что «чем длиннее лимузин, тем короче переговоры» и так далее. И это одна из таких «американских» историй: я работаю или бесплатно, или за столько, сколько я стою. Что там мне выплатил «Esquire», я понятия не имею. Ничего!

- Как думаете, в закоулках донецкого книжного рынка, куда занесла вас судьба (в магазине, расположенном на территории рынка, Устинова презентовала свой новый роман, - прим.), могло бы произойти идеальное убийство?

- Конечно! Чем больше закоулков, тем лучше. А преступление, совершенное в закоулках книжного рынка, - это вообще замечательно.

- Писатели обычно радуются, когда в процессе написания произведения герои начинают жить собственной жизнью, обнаруживая, таким образом, свою живость. А насколько вас радуют и удивляют приключения персонажей в экранизациях ваших детективов?

- На самом деле не всегда я радуюсь, когда герои начинают что-то там такое выделывать. Ну, это известная история: когда герой выходит из-под контроля, с ним вообще непонятно, что делать. Я всегда думала, что это история не про меня, что это у великих герои делают, что хотят. Оказывается, ничего подобного. Они у всех делают, что хотят. Всем известно, что Лев Толстой покончил с князем Андреем, потому что он понятия не имел, что делать с ним дальше: он уже настолько стал жить своей жизнью, что Лев Николаевич, бедолага, просто «укокошил» его какой-то странной смертью. Всем понятно, что никакой штабной офицер ни с каким флагом никуда не бежит, но наш князь побежал и тут-то ему и настал конец. У меня это сплошь и рядом, когда герой вдруг оказывается не тем, за кого себя выдает поначалу. Например, есть человек, приготовленный мной на роль убийцы. Я пишу-пишу, и вдруг оказывается, что не годится он на эту роль. Ну, может, способен украсть пару серебряных ложек, но для убийства мелковат. Или мне жалко человека, которого я собиралась прикончить. Я тогда изгаляюсь, делаю так, чтобы он остался жив. Что касается героев телевизионных, то они все нравятся мне по-разному. Я очень люблю Тимофея Кольцова, но его ни в одной экранизации не было такого, каким я его написала.

- Какое убийство вы придумали бы для человека, который признался бы, что не читал ваших книг?

- Я бы подарила ему роман со своей подписью.

- Меня на ваши книги подсадила подруга. Она - кандидат филологических наук и вас читает вперемешку с Бахтиным. Вы можете как-нибудь объяснить этот парадокс?

- А в этом нет никакой загадки, это совершенно нормально. Я с равным совершенно удовольствием читаю Джона Голсуорси и Александру Маринину. Они в моем сознании друг другу ну решительно не мешают. Вы же смотрите Спилберга (я вот обожаю «Звездные войны»!) и Ларса фон Триера? Вы же не говорите, что фон Триер - хороший режиссер, а Спилберг - плохой? Это разные истории совершенно.

- Ваши поклонники утверждают, что вы всегда очень мастерски изображаете гламурную жизнь в своих детективах, со знанием дела расставляя в интерьерах и гардеробах громкие бренды...

- Я человек-то совсем не гламурный.. Но вот я люблю босоножки Марка Джекобса. Я не могу позволить покупать их каждый день, я покупаю их раз в год, но тогда люблю их уже до посинения. И если мне взбредет в голову написать в романе про босоножки, это будут босоножки «Мarc Jacobs». Я обожаю автомобили, для меня они живые существа. И поэтому у героя всегда должна быть машина, которую мы с ним оба любим.

- Чем же так хороши эти босоножки?

- Как вам сказать? Мне нравится этот мужик, который их для меня сделал. Я знаю, как он выглядит, где он живет, какие он носит очки, и мне нравится имя «Mark», написанное на подошве. Мне нравятся надетые на нем джинсы, мне нравятся его интервью. И когда я покупаю босоножки, я чувствую себя причастной к нему.

- Говорят, у вас острый взгляд - вы очень наблюдательны.

- Это да. И это мне мешает. Меня очень трудно надуть, а это иногда хорошо, а иногда не очень. Вот он пришел ко мне на встречу, весь такой шикарный, весь такой в костюме. Мы с ним пьем кофе, у него звонит телефон, и он говорит: «Я должен ответить, это мой партнер из Женевы». Но я-то знаю, что это девушка Маша из соседней кофейни. Или жена, которая ждет с котлетой. И вот здесь мне уже становится скучно, хочется сказать: «Вали к жене. Котлета остыла, дети плачут, собака не выгуляна».

- На последней странице вашей новой книги размещена реклама детективов ваших соперниц Донцовой и Марининой. Вы и в жизни дружны?

- Мы встречаемся очень редко, в основном созваниваемся. Донцова любит мне позвонить на день рождения в 12 часов ночи, чтобы быть первой. И если я сплю, не дай Бог, она мне говорит: «Вставай! У тебя день рождения. Начинай им пользоваться». Конкуренции у нас никакой. Мы же не поем на «Фабрике звезд». У нас другая задача.

- Не пустить к детективной кормушке мужчин?

- Нет! Я читаю всех и как читатель знаю, что мне все авторы важны. У каждой из нас свой стиль. Вот часто любят задавать вопрос про литературных «рабов». Мы всегда пытаемся объяснить, что за нас писать нет никакого смысла. Если человек пишет так, как мы, надо деньги платить ему.

- Вы по-прежнему не утруждаете себя придумыванием названий для собственных детективов?

- Ага. В издательстве сами сочиняют. Это так хорошо. Вы же наверняка мне завидуете. Вот вы же сейчас приедете и, схватившись за голову, будете придумывать заголовок для интервью. «Татьяна Устинова как зеркало русской революции», «Татьяна Устинова как детективный апофеоз»...

- А лучший заголовок в мировой литературе, по-вашему, какой?

- «Немного солнца в холодной воде». Кто написал?!

- Франсуаза Саган!

О КОМ РЕЧЬ?

АНДЕРСЕН ГАНС ХРИСТИАН - знаменитый датский писатель (1805 - 1875). Бедный, как церковная мышь, долговязый и длиннорукий. Несмотря на побои, которые устраивал ему учитель грамматики, так и не научившийся писать без ошибок, он мечтал о карьере артиста и с юности сочинял сказки, которые никто не хотел слушать. Не скрывал, что потеряв к 68 годам все зубы (он считал, что от их количества зависит талант, и лишившись последнего, оставил писательское ремесло), он сумел сохранить девственность. Куда хуже удавалось ему сохранять самообладание. Когда однажды он прочел в газете отрицательную рецензию на свою сказку, целый час бился в истерике. По случаю смерти писателя в Дании объявили траур, в церемонии участвовал весь Копенгаген.

ТИМОФЕЙ КОЛЬЦОВ - олигарх, с биографией которого можно познакомиться, прочитав детектив Устиновой «Персональный ангел» или посмотрев 8-серийный фильм «Параллельно любви». Олигарх Кольцов там баллотируется на пост губернатора, переживает ряд покушений, влюбляется в пиар-директора предвыборной кампании и открывает окружающим правду о своем детстве: родители-алкоголики продали его преступникам. Жесткого, но ранимого Тимофея сыграл Игорь Лифанов, которого привычнее видеть если не бандитом, то хотя бы бойцом.

МАРК ДЖЕКОБС - американский дизайнер, глава двух модных домов (собственного «Мarc Jacobs» в Нью-Йорке и французского «Louis Vuitton»). Обладает исключительным чутьем на роскошь и большой художественной смелостью. Это он, пожелав спародировать идею роскоши, выпустил на подиум моделей с клетчатыми сумками - точь-в-точь как у постсоветских челноков. Полагает, что стильная женщина не может быть одета в вещи одной марки. И тут Татьяна Устинова вполне соответствует его идеалу - босоножки «Мarc Jacobs» соседствовали в ее наряде с платком не менее элитного бренда «Hermes».

ДИМА БЫКОВ - журналист, телеведущий, писатель, литературный критик. После того как Дмитрий в прошлом году с биографией Пастернака попал под первую раздачу премии «Большая книга» и отхватил три миллиона рублей, может считаться пятым по величине русским писателем, если гениальность измерять в денежном эквиваленте. Первые четыре гения - обладатели Нобелевской премии (около миллиона долларов) Куприн, Шолохов, Пастернак и Бродский. В широких массах приобрел популярность после того, как в 1999-м с ним безуспешно попытался судиться Кобзон: Иосиф Давыдович оскорбился, обнаружив в заметке Дмитрия упоминание о том, что он, народный артист СССР, обладает «оральными» способностями.

Наталья Макеева