Игорь Кондратюк: «Мне хватает человеческих радостей»

- Сразу и не сосчитаешь, сколько на украинском телевидении существует проектов, занимающихся поиском талантов. Видимо, продюсеры исходят из того, что Украина, действительно, полна талантов и их хватит на всех. Но ведь чем больше талантов, тем меньше стоимость каждого отдельного, тем меньше интерес к нему - разве не так?

- Нет, я так не считаю. Я считаю, что чем больше талантов, тем больше вероятность, что найдутся таланты, которые будут реально очень крутые в мировом масштабе. Это как с футболом в Бразилии. Что касается российских талант-шоу, я не являюсь их зрителем, но слышал, что некоторые находят нашу программу «Україна має талант!» интереснее ее российского аналога «Минута славы» - не в смысле участников, а в смысле самой передачи. Нужно исходить из того, что участники - они всегда хороши. Именно из этого я всегда исходил в передаче «Караоке на Майдане».

- Мы успешно переболели эпидемиями интеллектуальных телешоу, застекольных реалити, теперь увлеклись талант-шоу...

- Что значит «переболели интеллектуальными шоу»?

- Они все еще идут, но давно уже не вызывают былого интереса и не дают заоблачных рейтингов...

- Сравнивать рейтинги «Что? Где? Когда?», которая празднует 35-летие, сегодняшние и двадцатипятилетней давности - просто бессмысленно, потому что тогда у «Что? Где? Когда?» конкурентов не было. В каждой независимой, то есть как раз зависимой тогда, республике был национальный канал и был еще один общегосударственный, на котором выходила эта программа. Откуда у нее могли быть в принципе конкуренты? Поэтому и были бешеные рейтинги. Это не очень естественно - такие рейтинги. А сейчас количество каналов гораздо превышает количество хороших передач на этих каналах. Но, с другой стороны, народ уже давно смотрит не каналы, а собственно передачи. Вы не смотрите больше «Брейн-ринг» и «Что? Где? Когда?», вы это имеете в виду?

- Да, так и есть.

- Именно эти программы я считаю интеллектуальными, а не «Кто хочет стать миллионером?» - это больше шоу, хоть и с элементами «не-танцев» и «не-пения». В Украине есть «полтора» интеллектуальных шоу, одно из которых - «Самый умный». Я считаю, что этим переболеть нельзя и эти шоу нужны. Потому что эти шоу показывают, в общем-то, что некоторым людям очень выгодно читать книжки, и чем больше - тем лучше.

- Но интерес зрителя к уже известным форматам - интеллект-шоу, талант-шоу, реалити-шоу - не вечен. Они все еще идут, но...

- Идут, но обратите внимание, что третью и самую успешную украинскую «Фабрику звезд» уже нельзя назвать реалити, она такое же реалити, как и «Шанс». Это немножко упрощенное реалити. Вот «За стеклом» - это реалити-шоу, да. Хотя я говорю, что «Караоке на Майдане» - реалити-шоу: передача снимается 50 минут, а показывается 40 с чем-то, то есть мы просто выбрасываем грязь.

- Каким будет следующий формат, которым телевидение попытается привлечь зрителя? «Алло, мы ищем бездарности!»?

- Нет, нет. Смотрите: понятно, зачем люди ищут певческие таланты – чтобы потом слушать хорошие песни в их исполнении. Понятно, зачем люди хотят увидеть песочницу Ксению Симонову (победительница первого сезона шоу «Україна має талант!», – прим.) – для того, чтобы понять, что это: А – возможно, и Б – может быть, потом, когда-то соучаствовать в ее творчестве, в смысле – видеть мультики, которые она рисует. А «Алло, мы ищем бездарности!» - хочется понять, кто заказчик. Телезрители заказчиками такого шоу быть не могут. Бездарностей телезритель и так видит очень много, в разных ипостасях.

- На Иванушку-дурачка посмотреть – чем не мотив?

- Нет, не мотив, потому что Иванушки-дурачки у нас присутствуют в передачах, которые называются политическими шоу. Их там очень много. Вот эти шоу можно назвать «Алло, мы ищем бездарности». И, что самое удивительное, они их таки находят. Вот недавно у меня спрашивали: согласен ли я с фразой: талантам надо помогать, бездарности пробьются сами. Хочу подчеркнуть, что бездарности сами не пробиваются, по крайней мере, так высоко, чтоб их все знали. Бездарностей тянут, потому что выгодно иметь бездарность возле себя.

- С другой стороны, может ведь все получиться как с юмористическими передачами. Ведь чем обернулось их засилье? Тем, что теперь в самой лучшей и смешной из них просто чинно читают газеты (я про «Прожекторперисхилтон»).

- Там, на самом деле, крутой уровень обсуждения: это очень точно, очень смешно и очень хорошо обыграно. Там играют 4 хороших актера.

- Но играют без масок и рыжих париков при этом.

- Мне всегда импонировали люди, которые юморные по жизни – не важно, они работают в колхозе или они работают на экране. Все, что они делают, - это смешно, они на том уровне юмора, который я понимаю и который мне всегда нравился. В КВН тоже были сценки, когда листали газеты. И бывало смешно, а бывало нет. Но вот им довольно долго удается делать это смешно.

- Да что в КВН! Райкин листал газету: «Так, где у нас фельетон? Фельетона нету! Нечего читать».

- Да-да. Ну вот есть люди, которые в жизни смешные. А когда Светлаков в «Нашей Раше» телевизор комментирует – это тоже далеко не все могут. «Прожекторперисхилтон» - это передача, которая показывает, что не всегда нужно изголяться.

- И все же телевидение предпочитает изголяться. Когда-то (не так давно в масштабах вечности) людей впечатляло прибытие поезда. Теперь, чтоб хоть немного заинтересовать телеаудиторию, в прямом эфире надо пожирать пауков.

- Телевидение показывает людям все те положительные и отрицательные стороны, которые есть у человека. Поедание пауков и другие еще более экстремальные шоу можно было давно увидеть в Таиланде, а Бангкоке – поехать туда, пойти в ночные клубы и увидеть такое, что просто волосы дыбом встают. Но поскольку не все люди могут ездить в Таиланд, телевидение решило показать им эту, так сказать, прелесть. Это абсолютно никакой не мейнстрим. Это один из бзиков телевидения, оно имеет на это право. Это всего лишь один из жанров – не самый многочисленный и не самый рейтинговый. Я далек от мысли, что телевидение скоро умрет, потому что телевидение в принципе - это передача на расстояние картинки.

- И вопрос лишь в том, какую картинку оно будет передавать.

- Я не знаю, что оно будет передавать. Драматурги говорят, что существует определенное количество драматургических линий, и этим все исчерпано. Не исключено, что телевидение тоже уже показало нам все существующие жанры: развлекаловка, спорт, инфотейнтмент, сухие новости, сериалы – бесконечно глупые и просто бесконечные, хоть и не глупые. Будут ли более изощренными реалити-шоу? Это будет зависеть от жизни. Можно сделать реалити-шоу «Хочу быть космонавтом», но для этого нужны станции, на которые можно летать, а летать должно быть просто и дешево. Пока не появились миниатюрные камеры, не могло идти речи о реалити-шоу. Я не исключаю, что когда-то камеру будут вживлять в глаз, и реалити-шоу будут повторять то, что вы видели в фильме «Суррогаты» с Брюсом Уиллисом.

- При том, что интервью началось с таких скептических вопросов, я признаю, что на талант-шоу вообще и в шоу «Україна має талант» в частности случаются настоящие открытия, трогательные номера, которые вызывают у зрителя что-то вроде катарсиса – не побоюсь этого слова (мне приходилось смотреть несколько выпусков в многочисленной компании). В эти моменты по-настоящему радуешься за Украину: вопреки расхожим представлениям о том, что украинец завистлив и жадноват, чужому успеху зритель не завидует, а именно радуется. В чем дело – анекдоты клевещут или так велика сила искусства?

- «Украинец жадноват и завистлив» - это могли сказать только люди, которые жили с украинцем в одной квартире. Могу их перечислить: русский, белорус, эстонец, грузин и так далее. Украинец хороший, соучастливый и очень правильный. Недавно на прямой линии в одной газете я услышал, что есть четыре тысячи человек, желающих помочь Лене Ковтун (слепая певица из шоу «Україна має талант!», которой публика и жюри после первого же выступления аплодировали стоя, — прим.) решить ее проблемы со зрением, открыт банковский счет. Что касается зависти, это хорошая зависть, если один футболист, глядя на другого, хочет играть так же, как он.

- В Голливуде давно сообразили, что человек из народа, вдруг ставший звездой, вызывает симпатию автоматически. Пресс-секретари селебрити как под копирку сочиняют истории о том, что Мадонна приехала покорять вершины шоу-бизнеса с двадцатью долларами в кармане, а Брэд Питт подрабатывал в фастфуде аниматором и носил костюм цыпленка. Признайтесь, если бы в ходе кастинга вам нужно было выбрать между двумя одинаково талантливыми участниками, но один был бы сыном тракториста, а другой – олигарха, кого б вы предпочли?

- Это драматургический вопрос. Я думаю, мы бы собрали коллектив моей компании и очень долго думали, кто реально будет больше интересен зрителю. На самом деле, можно повернуть и так и эдак. У Козловского папа электрик. А у Ассоль – совсем не электрик. С точки зрения такой поверхностной сенсации лучше написать, что вот дочь комбайнера выступает на «Евровидении». Или что дочь майора милиции Алеша выступает на «Евровидении».

Фраза «на детях гениев природа отдыхает» - там же не только гении имелись в виду (гении – это вообще единичный продукт), а то, что дети известных людей находятся под таким энергетическим и экономическим колпаком родителей, что им гораздо сложнее. Попробуй стать известным хип-хоппером, если ты ребенок олигарха. Что такое хип-хоп для олигарха – это культура улицы, но там же тоже есть очень талантливые и абсолютно креативные люди. Дочь известного российского миллиардера Потанина – жутко самостоятельная барышня: она многократная чемпионка России по водным лыжам. А этого нельзя добиться просто потому, что папа у тебя олигарх. И я не знаю, какой чемпионке было сложнее добиться таких результатов: той, чьим родителям нет до нее дела, потому что они сутки напролет зарабатывают на жизнь, или той, чей папа уже сегодня может обеспечить всю семью на четыре поколения вперед.

- И какие, любопытно, у второй стимулы побеждать? Премиальные – явно не ее история.

- Вот именно. Золотой молодежи проявлять свои таланты сложнее.

- Ваш путь к известности, популярности, успеху – он был простым?

- У меня был абсолютно спокойный и понятный путь. Главный принцип, которым я руководствовался всегда: заниматься тем, что мне интересно.

- Видимо, это главный принцип и у дочки олигарха, ставшей на лыжи.

- Да. И потом, она делает себе имя. А я дошел до того, до чего дошел, благодаря обстоятельствам и тому, что в некоторых ситуациях я делал выбор. Я мог выбрать науку – и вы бы меня никогда не знали. Я совершенно точно не являюсь гением, поэтому вы бы не говорили обо мне, как о лауреате Нобелевской премии. Был бы ученым, одним из многих и, в общем-то, тоже получал бы удовольствие от жизни.

- Что-нибудь псевдоголливудское было?

- Нет, я не оказывался в большом городе с двадцатью долларами. Я шел ко всему постепенно: закончил университет, распределился в институт молекулярной биологии и генетики, получал зарплату не 20 долларов, а 120 советских рублей и начал подрабатывать еще со студенческой скамьи. Это в Киеве, а так работать я начал после шестого класса. Я всегда понимал: чтобы покупать себе книги, которые я любил и люблю, нужно учиться, нужно работать.

- Кем работали с шестого класса?

- Всегда работал на каникулах. После шестого и седьмого – разнорабочим в колхозе, после восьмого – уже, по-моему, помощником комбайнера. Я работал в колхозах и совхозах Херсонской области, откуда я родом, потому что там мои родственники жили и мне было проще устроиться, хотя в советское время поработать в колхозе мог каждый.

- Жалко, тогда не было передачи «Самый умный»!

- Да, она мне нравится сейчас и понравилась бы тогда. Но в то время мне нравилась передача «Что? Где? Когда?», и я туда попал.

- Ваши дети хотят быть звездами?

- Не знаю. Очевидно, что все дети хотят быть звездами. Так не формулируют, но хотят, чтобы на них обращала внимание сначала вся семья, потом вся улица, потом вся школа. Но хотят ли они сделать что-то такое, о чем будут говорить люди? У младших за почитателей и поклонников пока выступают только родители. Это банально, но мне важно, чтобы мои дети жили здоровыми, в комфорте со своей совестью и приносили пользу окружающим людям.

- А старший сын чем занимается?

- Глядя на него, я понимаю, что моим детям не все дается легко. В данный исторический момент он не занимается ничем вообще. Он менял работы, бросил университет, потому что не сдал зачеты и посчитал, что ему это не нужно. Теперь пытается поступить в университет Карпенко-Карого, на организацию телевидения и кино. На днях пытался устроиться на очередную работу, но что-то не сложилось.

- А вы помогаете?

- Он работал – у меня и у моих друзей, в разных съемочных группах. Но, понимаете, хочу, чтобы он научился быть самостоятельным. Потому что… Ну, потому что у меня такое видение. Не знаю, может, я ошибаюсь.

- Кажется, вы не должны оправдываться.

- Да нет, но многие говорят: что ж ты сыну не поможешь? Но я ему давно сказал: я за тебя учиться и решать вопросы не буду. Потому что мне это чуждо, по определению. Работать он тоже начал после восьмого класса, но потом он повзрослел, и у работодателей к нему появились другие требования… Он может носить у меня кассеты. Но я не хочу, чтоб он был на этом уровне.

- Может, стоит превратиться из отца в продюсера и попытаться разглядеть скрытые таланты?

- Сложно быть продюсером своего ребенка. Я говорил Сереже, что до сих пор не знаю, куда в него надо вкладывать деньги: в смысле, не в какой карман, а в какой род деятельности, в какое из его желаний. Ему нужно разобраться с собой – всякое бывает.

- Голосуя за участников шоу, вам часто приходится говорить им фактически «нет». Это ценное умение вообще-то по жизни, чтобы этому научиться, люди платят деньги психологам. У вас легко это выходит?

- Нет, мне это сложно, как и всем. Облегчает эту работу то, что мы работаем с большим количеством людей. И у нас есть всегда хорошая и честная отговорка: вы, конечно, молодец, но вот до вас уже были лучше. И хорошо, что работаешь не в одиночку, что есть коллективный мозг жюри, что публика своей реакцией помогает.

- Вам, кстати, приходилось когда-нибудь обращаться за консультацией к психологу? Принято же считать, что публичные люди восстанавливают силы не только в суши-баре и сауне, но и на кушеточке у психоаналитика.

- Нет, не был у психолога. И насчет суши и сауны – этого я тоже не понимаю. Я могу отлично расслабиться, посмотрев хороший футбольный матч, просто сидя в кабинете.

- За «Динамо» болеете?

- За «Динамо», хотя последний мой зарубежный вояж был на игру «Шахтера» и «Фулхэма» в Лондон. К сожалению, «Шахтеру» это не помогло, как, впрочем, не помогла и «Динамо» моя поддержка в Барселоне. Болею за «Динамо», сборную и все украинские клубы, которые выступают на международной арене. У нас нет такого боления, как в Испании, когда болельщики «Реала» хотят, чтоб «Барселона» проиграла в Кубке Чемпионов. Мне от проигрыша «Шахтера» «Фулхэму» так же было больно, как и болельщикам «Шахтера». Я расслабляюсь на футболе, я путешествую, я могу за городом рыбу с детьми половить – и мне этого достаточно.

- Собиралась спросить, каких человеческих радостей вам не хватает, но, видимо, вопрос не по адресу, к счастью.

- Я думаю, мне хватает человеческих радостей. Жаловаться на их отсутствие бессмысленно. Если ты в состоянии осознать, что тебе какой-то человеческой радости не хватает – ты в состоянии организовать ее себе. Понятно, что не каждому по карману такая радость, как поездка в Австралию, например, но тут еще надо сильно подумать, а человеческая ли это радость.

- Как в вашей семье принято проводить выходные?

- Чтобы всем была радость, это нам нужно всем сесть и поехать под Киев – на ранчо «Боливар» или страусиную ферму, то есть, чтоб мы побывали на природе и что-то новое увидели. Сейчас строим дом, уже закончили практически – надеюсь, что уик-энды будем проводить за городом. Не менее трети уик-эндов в году у меня занято съемками программы «Караоке на Майдане». Когда играю в «Что? Где? Когда?» (а в этом году я буду играть), улетаю на выходные в Москву. А жена с детьми в такие дни едут в кинотеатр, смотреть новый детский фильм.

Галина Шевченко