Катя Осадчая: «У меня нет рамок!»

- 85% статей обо мне выходит с таким заголовком, поэтому это такой штамп, которого я стараюсь избегать.

- Что же вместо этого вы говорите, когда все выходит легко и быстро?

- Что все выходит легко и быстро!

- То, что вы стали известной телеведущей, что умудряетесь совмещать ночные съемки и частые командировки с ролью матери, - это было «легко и просто» или путь все-таки был тернистым?

- Я продолжаю воспитывать сына и совмещать это с работой – настолько, насколько это у меня получается. Мне кажется, что у меня получается неплохо.

- Но многие женщины, просто работающие с девяти до шести считают, что им трудно быть еще и хорошими матерями при этом.

- Мне во многом помогает еще и моя мама: выходит, что у Ильи две мамы – я и бабушка, потому что она проводит с ним все время, когда у меня пиковые сезоны активной светской жизни (это весна и осень, когда проходят мировые показы и меня дома может не быть неделями). У Ильи никогда не было няни, он всегда был с родным и близким человеком – и это большая заслуга моей мамы. Да и мне так спокойнее. Можно сказать, что мой ребенок живет с бабушкой. Но поскольку и я тоже живу с родителями – то мы живем одной большой семьей.

- Илье уже восемь. Он способен оценить ваши наряды, сделать комплимент?

- Если возвращаюсь домой после съемки, а он еще не спит, - может сделать замечание о том, какая странная шляпка в этот раз. Пять лет его жизни маму показывают по телевизору в разных шляпках, так что его сложно этим удивить.

- За пять лет светская жизнь в Украине изменилась?

- Качество вечеринок улучшилось. Пять лет назад мы назвали столичные тусовки светской жизнью – и это был аванс. А теперь жизнь действительно стала светской. Мы все эти годы показывали, как подобные мероприятия проходят за границей, как ведут себя гости, как они одеты. Мы пересмотрели свои архивы и увидели, что украинский свет научился ходить по светским дорожкам и отвечать на провокации и мои вопросы. Очень многих светских персонажей первыми показали стране мы: детей, жен политиков, которых никто не знал. Мы их назвали светскими. Мы их сделали популярными. И они вынуждены соответствовать.

- Сами не устаете от постоянной необходимости провоцировать своих героев и задавать им неудобные вопросы?

- Это моя работа.

- Наверно, бывает так, что кого-то жалко обижать?

- Никого не жалко.

- Вы настоящий профессионал!

- Если человек публичный, он должен быть готов к тому, что о нем хотят знать больше. Вот, например, когда британская пресса стала говорить о том, что Ронни Вуд некорректно ведет себя по отношению к своей герлфренд Катерине, он собрал пресс-конференцию, чтобы перед всеми извиниться. Отвечать на все вопросы о своей жизни – это часть их работы. Если человек назвался звездой, он зависит от того, сколько человек его слушает, а люди всегда хотят знать больше. Мы никогда не идем на поводу официального пиара и всегда интересуемся тем, что выходит за рамки пиар-концепции. Когда политики не в кабинете, не на трибуне, а на вечеринке - без рамок они сразу начинают теряться и тут приходим мы с нашим девизом «Провокации и сенсации».

- Вам приходилось когда-нибудь извиняться перед своими героями?

- Нет.

- Вы всегда были в рамках?

- Нет рамок! На любой вопрос всегда можно ответить: «Без комментариев» или «Это не обсуждается». Если же человек наговорил что-то на камеру, а потом недоволен тем, как он при этом выглядел, то претензии он может предъявлять только к себе.

- В старину истинную леди легко можно было отличить от простушки в роскошном платье: последняя, завидев лужицу, тут же подбирала юбки, боясь испачкать. У вас есть простые и действенные критерии для определения людей светских, знакомых с этикетом?

- Все зависит от ситуации. Всегда сразу видно, как чувствует себя человек на светском мероприятии - уверенно или озирается испуганно.

- Донецких на глазок отличить можете на киевских тусовках?

- Не-е-ет. Их сейчас так много в Киеве, они уже практически киевляне.

- Как относитесь к определению «светская львица»?

- Как правило, в светской хронике героиню называют «светской львицей», если больше она ничем не известна и ничем больше не занимается – исключительно ходит на вечеринки, что достаточно странно. Есть и такие люди.

- Каков, по-вашему, минимальный бюджет одного светского выхода для женщины?

- На самом же деле одеться со вкусом – это не обязательно стоит больших денег. Одежда должна быть стильной и уместной. Сейчас считается моветоном одеваться с ног до головы в брендовые вещи. А вот совмещать марки именитые с демократичными – это правильно. Костяк гардероба могут составлять несколько вещей от известных дизайнеров, а все остальное – просто масс-маркет.

- Если платье удачное, в нем позволительно несколько раз появиться в свете?

- Его можно видоизменить с помощью жакета или шали – даже до неузнаваемости. Но если мы говорим о звездах шоу-бизнеса или очень состоятельных дамах, то они не должны появляться на вечеринках в одном и том же наряде несколько раз (концертные костюмы – это совсем другая история, Мадонна в туре выступает в одном и том же, но на вечеринки ходит в разном).

- Что бы вы ответили тем, кто ворчит, будто светская жизнь – это пустое, а питаться надо не кулинарными деликатесами, а духовной пищей?

- Светские мероприятия ведь бывают разными: это и показы фильмов, и театральные премьеры, и выставки, и презентации книжек. Достаточно глупо сводить светскую жизнь к фуршетам. Светские мероприятия – это и приемы послов, и вечеринки в ночных клубах.

- По последним сводкам – сколько шляпок в вашей коллекции?

- 736 – столько головных уборов надели на меня стилисты за всю историю программы. Как правило, эти уборы достаточно громоздки и поэтому хранятся у дизайнеров. Шляпки – часть эпатажного образа. В жизни я тоже люблю головные уборы: у меня много повязок, кепок, беретов, зимних шапок, вот даже сейчас я с обручем на голове. Шляпка – это удобно: по ней меня узнают мировые дизайнеры, модели, люди, у которых я прежде брала интервью.

- Когда задумывалась программа, прописывался сценарий, концепция – как там был обозначен ваш образ? Роковая женщина?

- Эпатажный фрик – образ очень утрированный, иногда на грани фола, но такой, который невозможно не заметить.

Ирина Шевченко