 |
«Самое трудное было – смириться с диагнозом»Диабет у пожилого человека (так называемый вторичный) – это одно; диабет у ребенка – совсем другое. На учете у славянского детского эндокринолога состоят 23 пациента. Их семьи уже пережили шок, истерики, нервные срывы первых месяцев после постановки диагноза.
Они уже, практически, научились жить с болезнью, которая сделала их ребенка инвалидом....Семья была, как семья. Отец, мать, двое детей-девочек. Старшая – подросток, младшую готовили к школе. Ее слабенькое здоровье всегда вызывало тревогу у матери, но «успокаивало» одно – сегодня мало абсолютно здоровых детей. Девочка очень плохо ела, была прозрачно-худенькой, неактивной. Родные ее вялость объясняли особенностями характера - «вся в бабу, неразговорчивая и нервная, впечатлительная». Постороннему глазу сразу было ясно, что девочку надо показать хорошему врачу, но очень часто родители занимают спасительную «страусиную» политику: если спрятаться от проблемы, то ее как бы и нет.
Все выяснилось, когда надо было сдавать анализы перед школой. Уровень сахара в моче и крови зашкаливал... В лаборатории, увидев цифры, сразу решили, что перепутали. Анализы пересдали... И стало все ясно. Стала понятна постоянная жажда у ребенка, ее худоба, нервные перепады. Диагноз «диабет» – не подлежал сомнению. Необходимо было срочное лечение инсулином. Но родные отказывались это принимать.
Мать, похудевшая за несколько недель на 20 кг, наотрез не хотела осознавать, что ее ребенок – инвалид и будет всю жизнь зависеть от инсулина. Она перечитала гору литературы, она искала помощи у известных и неизвестных знахарей. Одни давали чудодейственные наборы трав, другие заговаривали воду и масло, третьи советовали специальную уникальную систему занятий. И каждая рекомендация безукоризненно выполнялась. А ребенок таял.
Школьную программу выполняли с трудом, девочка очень быстро уставала. Подруга отчаявшейся матери один раз резко сказала: «Ты ее убиваешь...»
Через несколько дней в доме появился специальный шприц и упаковка инсулина. Семья начала жить с этим диагнозом. Из кухни было убрано все сладкое; в кладовке стояли компоты, сделанные без сахара. Рацион девочки строго рассчитывался: порции еды делились на дозы, которые тщательно подсчитывались – что и в каком количестве можно съедать. Это требовало колоссальных усилий всех членов семьи и самодисциплины маленькой пациентки. И того, и другого вскоре стало не хватать.
Старшая дочь требовала прежних маминых тортов по праздникам, любимого клубничного варенья; младшая научилась копить деньги, на которые тайно покупала шоколадки. Уговоры, наказания, слезы мамы давали временный результат. В семье нарастало напряжение, взаимоотношения с мужем (и без того не идеальные) стали ухудшаться.
Так прошло несколько первых и самых нелегких лет. Сегодня семья живет без папы; старшая дочь поступила в институт; младшая – в пике своей подростковой активности. Учится хорошо, на свою небольшую полноту (результат инсулина и хорошего аппетита) старается поменьше обращать внимания. Раз в два года ложится в областную больницу, где медики корректируют дозы инсулина и подлечивают начинающиеся проблемы – зрение, кожные заболевания.
А мама с тревогой наблюдает за своей расцветающей девушкой: «Скоро появятся женихи...» Скоро начнется новый этап, когда повзрослевший ребенок осознает свою неизлечимую и тяжелую болезнь...
«Знаете, в прессе стали появляться статьи о женщинах, которые смогли с диабетом создать семьи, родить ребенка. Я такую информацию собираю. И молюсь. Может, повезет и нам...», - сказала на прощанье моя собеседница. (Имя и фамилию она просила не называть). Ольга Золотарева
|
|
|
 |
Наши проекты |
|
|
На досуге |
|
|
Ссылки |
|
|
|
|
