Спецжизнь, спецсмерть...

Первым регулярным диверсионным формированием в СССР стала Отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН) НКВД, созданная в 1941 году. Мы почти ничего не знаем об этих чекистах - заброшенных в тыл к противнику и честно сложивших свои головы в схватке с нацистами. А были и такие...

ГЛАВНОЕ ДЛЯ СПЕЦНАЗОВЦА В ТЫЛУ - ЧЕТЧЕ ПЕЧАТАТЬ ШАГ И ТЯНУТЬ НОСОК

Ранней весной 1942 года контрнаступление советских войск под Москвой выдохлось. Восстанавливая свои силы, немцы готовили наступление на юге - к Сталинграду, на Кавказ. Но ставка Верховного Главнокомандования была железно уверена, что группа армий "Центр" готова нанести удар по обескровленным войскам Западного фронта (в "железное" заблуждение ставку ввели недоработки разведки). Тогда все средства были хороши. Авиация? Партизаны? Но раз немецкие эшелоны нечем было разбомбить, а партизанские руки до них тогда не доходили, оставалось надеяться только на диверсантов.

И Жуков запрашивает их по самому точному адресу - у наркома внутренних дел. В диверсиях чекисты толк знали. На базе ОМСБОН 4-е главное управление НКВД формирует группу из семи отрядов. Задача: парализовать передвижение по железнодорожным и шоссейным магистралям в оперативном тылу группы армий "Центр" на срок 7-10 дней. В конце марта 1942 года 259 спецназовцев на лыжах ушли за линию фронта.

Что из себя представляли омсбоновские диверсанты да и вообще ОМСБОН? Костяк бригады - пограничники и добровольцы, московские студенты. Формально программа подготовки была солидной: миноподрывное дело, тактика боя в лесу, ночные прыжки с парашютом, самооборона с оружием и без, вождение автотехники...

Сухие же строки документов и воспоминания выживших свидетельствуют: спецназовцев готовили, как всегда - чисто по-советски. Если спецподготовка, то эпизодически, преподавание разведдисциплин и вовсе на дилетантском уровне. Зато, уж как водится, на строевую муштру - носочек тянуть - и караульную службу отцы-командиры времени не жалели...

Учили с парашютом прыгать, а линию фронта пришлось преодолевать на своих двоих плюс лыжи (а такой тактике перехода линии фронта не учили) - то ли самолетов не хватило, то ли, как обычно, командование перемудрило. И 31 марта 1942 года отряды под командованием майора Коровина по последнему снегу ушли в тыл врага. Тут и сказались недостатки подготовки - первые потери, еле-еле на второй день сумели оторваться от преследования противника.

Две недели шли только по ночам. Костров не жгли, горячего не ели, чаи не гоняли - давились мерзлыми сухарями, другой скудный сухпай берегли на будущее. Каждый нес на себе и на волокушах более 50 килограммов груза: листовки и прочие изыски главнуровского творчества.

Один из семи отрядов - капитана Артамонова - за 19 ночей прошел 370 километров. Другой, старшего лейтенанта Бажанова, одолел "лишь" 100 - в той оттепели лыжи годились разве что в качестве весел.

Не все оказались в силах выдержать напряженный марш. Некоторые, обессилев, отстали. Отряды растянулись на марше, и на отставшего обычно натыкался передовой дозор идущих следом. Разговор был коротким: "Дезертир!" Приговор приводился в исполнение на месте.

Так, например, на переходе убили радиста Юлия Лонского. Парнишке пришлось тяжелее всех: помимо оружия, взрывчатки и боеприпасов, он тащил на себе рацию с грузом батарей для нее и, вестимо, "оружие пропаганды" - ту самую макулатуру. За четыре дня почти безостановочного пути он ослаб и отстал от своего отряда. Нашедшие бойца даже не стали слушать: "Радист? Шифры? Родственники на оккупированной территории? Сам поляк. Все ясно - хотел сбежать с шифрами к врагу. Расстрелять!" По свидетельству очевидцев, радиста зарезали ножом - патроны особисты берегли, да и шуму поменьше.

УНИВЕРСАЛЬНЫЕ СОЛДАТЫ

Когда отряды добрались к намеченному высоким командованием району базирования, обнаружилось, что, по известному обычаю, штабисты попросту ткнули пальцем в карту. Один из лесов был затоплен паводком, другой на поверку оказался жиденькой рощицей, третьего вообще не было в природе. Но дисциплинированные омсбоновцы разместили базы точно там, где было указано - в затопленном лесу.

Из шифровок в Центр: "Прибыл на базу назначения. Работа производится на лодках ввиду сплошной воды".

Другой же отряд понес потери и не смог форсировать Днепр из-за мощного пулеметного огня немцев. Но зато, по данным штаба фронта, противника там не должно было быть! В поисках более удобного для переправы места пришлось более десятка километров пробираться по болотистым и половодным местам, таща с собой лодки. Не всем, видимо, хватило лодок - несколько бойцов утонули в ледяной воде...

Со временем проявилась и проблема с едой: к моменту выхода в намеченные районы есть было нечего. Все попытки добыть продовольствие засадами на дорогах, в деревнях и поисками на поле успехом не увенчались - обстрелянные немцами группы с трудом смогли уйти от преследования.

Из отчета о действиях отряда Артамонова: "С трудом удалось в поле набрать около 2 мешков мерзлого прошлогоднего картофеля".

Только в начале мая отряды реально приступили к выполнению боевой задачи. Первым делом, понятно, диверсии - за этим и посылали - стали минировать железные дороги. И пошли подрывы на собственных минах: то ли минная технология была не та, то ли так хорошо знали ее десантники. Всего, судя по отчетам вышедших к своим, из-за небрежного обращения с минами погибли 10 бойцов спецотрядов...

Тем не менее, и эти голодные и истощенные парни свое дело делали. Успешнее всех действовал отряд Бажанова - пустил под откос 11 эшелонов противника, подорвал 29 автомашин и уничтожил около 1600 солдат и офицеров противника при крушениях поездов.

У других дела были пожиже. Тем не менее, к середине мая было о чем отчитываться перед начальством: главное сделали - парализовали-таки эту злополучную магистраль на 15, а в иных местах - и на 50 суток.

"Отряды под общим командованием майора Коровина поставленную задачу выполнили", - доложило их начальство штабу фронта. Командование бригады прямо не предлагает Жукову отозвать оставшиеся отряды, но намек был сделан более чем прозрачный: "В настоящее время отряды израсходовали взятое с собой подрывное имущество, продовольствие и нуждаются в немедленном его пополнении".

Вместо того, чтобы подбросить продовольствия и боеприпасов, Жуков еще более усложнил задачу спецназу: парализовать ключевые и наиболее охраняемые магистрали.

Позже Жуков вроде спохватился и отдает распоряжение: выделить транспортный самолет для снабжения разбросанных по немецким тылам отрядов. Но вот данных, что это распоряжение было выполнено, нет - ни один самолет так и не был задействован для помощи группам майора Коровина.

ЖИВЫМ - НАГРАДЫ, МЕРТВЫМ - ЗАБВЕНИЕ

Приказ есть приказ, и его надо выполнять. А к тому времени отряды уже были в сплошном немецком кольце. За ними охотились. Еле передвигая от голода ноги, бойцы с трудом уходили от карателей, но прорывались к магистралям. Они и так уже наделали много шума - охрана железных дорог резко усилилась.

Даже в таких условиях омсбоновцы еще пускали под откос поезда, рвали машины на дорогах и собирали разведданные. Тол для взрывчатки вытапливали из неразорвавшихся авиабомб и снарядов... Но в начале июня - все, выдохлись полностью. Истощенные от недоедания спецназовцы уже еле волокли ноги.

Наконец Центр отдает приказ на выход к своим. Три недели отряды порознь и скрытно продвигались к линии фронта в самой гуще немецких войск.

В конце концов те, кому повезло уцелеть, оказались в нескольких километрах от линии фронта, где и вляпались по самые уши. Заночевали в лесу, а поутру их разбудила немецкая речь. Оказалось, что ночью бойцы влезли прямо в штаб немецкой дивизии. На связь со своими отправили две группы. Отряды остались дожидаться помощи.

К своим вышла лишь группа старшего сержанта Бурондасова. Из восьми солдат до "родных" окопов доползли лишь четверо - клочья остальных остались на минном поле да на колючей проволоке.

Особисты 42-й стрелковой дивизии приняли их за немецких агентов. Долго выбивали "правду". Пока разобрались что к чему, время было упущено. Все попытки групп фронтовой разведки перейти линию фронта для помощи отрядам Коровина провалились. Так спецназовцев подставили еще раз.

Через месяц командование ОМСБОН направило для выяснения судьбы своих товарищей в немецкий тыл еще один спецотряд. Безуспешно.

А в апреле 1943-го приказом по ОМСБОН НКВД личный состав спецотрядов группы майора Коровина был исключен из списков бригады как пропавший без вести.

Судьба самого Коровина известна только с его слов. Попал в плен, бежал, добрался до ближайшего партизанского отряда. Оттуда в 1943 году вернулся в ОМСБОН.

А вот старший лейтенант Матросов (однофамилец известного героя) выбрал другой путь. Судя по оперсводке 4-го главного управления НКВД от 18 апреля 1944 года, Матросов, "будучи взят в плен, согласился на сотрудничество с немецко-фашистскими захватчиками" и с сентября 1943 года служил в качестве инструктора в смоленской разведке абвера.

Спустя десятки лет генерал Судоплатов будто сквозь зубы выдавил: "В 1942-43 годах мы внедрили надежных агентов в абверовские школы диверсантов-разведчиков под Смоленском, на Украине и Белоруссии".

Подвиг омсбоновцев не забыли: будущий маршал, а тогда еще генерал армии Жуков объявил благодарность в приказе - только выжившим и вышедшим. Генералов НКВД, в том числе и Судоплатова, пороху в немецких тылах не нюхавших, щедро одарили орденами. Пропавших без вести просто забыли. Им награды без надобности.