Военные страницы: то, что не забывается

Пять лет назад жительница Славянска Людмила Рыбянцева (ныне покойная) поделилась воспоминаниями о своем военном детстве. После вступления в Славянск немцев (любопытные дети бегали смотреть на необычные повозки, запряженные ломовыми лошадьми) в городе начали вводиться необычные порядки. Людмила Рыбянцева жила с мамой и младшим братом в каморке дома, стоявшего на месте нынешнего универмага, поэтому поневоле наблюдала все, что делалось в центре города. Женщина вспоминала, как соседи с тревогой начали шептаться о том, что евреев – врачей, бухгалтеров и даже какого-то руководителя – заставили подметать городскую площадь. Ребенком ей было непонятно, почему площадь подметают эти люди, а не дворники.

До войны Людмила Рыбянцева успела окончить два класса школы №6 (находилась в здании нынешней ДЮСШ). За одной партой Люся сидела с Басей Пайкиной – как и она, отличницей. Девочки дружили и в школе, и дома. Отца Баси – руководителя то ли городской газеты, то ли типографии – отправили в эвакуацию, а семья осталась в городе.

Как-то мать Баси пришла за дочкой, которая гостила у Рыбянцевых, очень встревоженной. Людмила Ивановна вспоминала, что после ухода подружки она почему-то не могла уснуть. Утром, только минул комендантский час, побежала к Басе. Пайкины жили почти рядом – в доме на углу улицы Ленина и городской площади. Окна их квартиры и входные двери оказались заколочены досками. Из разговоров прохожих она поняла, что хозяев забрали в жандармерию. Люся знала, что жандармерия находится в подвальном помещении большого трехэтажного дома около площади. (Этот дом на улице Карла Маркса стоит и сейчас.) С детской наивностью она принялась заглядывать в слегка возвышавшееся над тротуаром окошечко подвала, надеясь увидеть Басю. Неожиданно какой-то немец схватил ее «за шкирки» и потащил в жандармерию. В помещении, где она оказалась, были два столба с брезентовой шторой. На стене – пятна крови. Немец произнес что-то непонятное, а затем хлестнул ее плеткой. Девочка бросилась бежать, а жандарм кричал ей вслед что-то угрожающее. От страха она спряталась в дворовом туалете, которым пользовались жильцы их дома. Там ее и обнаружила соседка, тетя Нюся, которая выведала у нее о происшествии.

- Помню, просила ее ничего не говорить маме, - рассказывала Людмила Ивановна. - Так я и Басю не увидела, и плетки получила. Вскоре прошли слухи, что Пайкиных вместе с другими арестованными расстреляли в кагатах.

Пережившая оккупацию жительница Славянска Тамара Слесаревская вспоминает, что во время войны они с мамой жили на улице Красногорской. Далеко ходить не смели – боялись не успеть домой до начала комендантского часа, который длился с шести вечера до шести утра.

- Однажды вечером попыталась перебежать через дорогу к подружке, и, как нарочно, меня заметили полицаи. После этого пришлось прятаться в погребе, чтобы не забрали за нарушение, - рассказывает Тамара Георгиевна.

А однажды зимой соседи заговорили о том, что какая-то девушка, проживавшая в переулке Святогорский, застрелила немецкого офицера. По слухам, немец пытался ее изнасиловать, и она, защищаясь, схватила лежавший на столе пистолет. В доме Тамары Георгиевны квартировали фашистские солдаты. По воспоминаниям женщины, они не были немцами – возможно, болгарами. Один из них, хорошо знавший русский язык, посоветовал матери спрятать дочку, так как в связи с убийством ожидался приезд карателей.

- Мама решила отправить меня к бабушке, которая жила на «Варшаве», - рассказывает Тамара Слесаревская. - Положила на саночки продукты – крупу, овощи, так как все жили впроголодь, и я с этими саночками пошла через весь город к родным. Проходя через площадь, обратила внимание на виселицу, на которой висели три человека. Было очень жутко...

Славянский старожил Павел Рыбенцев рассказал, что в числе расстрелянных в кагатах оказался его дальний родственник Михаил Прокопьевич Рыбенцев, который проживал в доме №3 на улице Васильевская (сейчас Октябрьской Революции), а также его сосед по улице Олег Кащенко – юноша 16-17 лет. Михаил Прокопьевич был членом партии и, по слухам, «оставлен» в городе, а парня обвинили в связях с партизанами. Были расстреляны и родственники по линии матери – пенсионер Степан Андреевич Слепанев и его сын Владимир Степанович, проживавшие на улице Калинина, 76. О расстрелах Павлу Рыбенцеву стало известно после войны – он был на фронте.

ИЗ СТАТИСТИКИ

Генерал армии Дмитрий Лелюшенко, под командованием которого войска 3-й гвардейской армии в сентябре 1943 года освобождали Славянск, удостоен звания почетного гражданина города. С освобождением Славянска и Славянского района связаны также имена командира 61-й гвардейской Славянской дивизии Леонида Лозановича, командира 297-й стрелковой дивизии Михаила Матвеева, командира 79-й гвардейской стрелковой дивизии Николая Батюка. Их имена носят улицы Славянска.

По официальным данным, при освобождении Славянщины от немецко-фашистских оккупантов погибло свыше 18 тысяч советских воинов.

На фронтах Великой Отечественной войны воевали 27 тысяч горожан, из которых 7 тысяч человек были призваны после освобождения города. За участие в боях 22 тысячи славянцев удостоены правительственных наград. Звание Героя Советского Союза в ходе войны получили 29 жителей Славянска и Славянского района, в их числе – 14 боевых летчиков. Кроме того, 12 фронтовиков стали полными кавалерами орденов Славы. Всего в СССР за годы войны звание Героя присвоено 14,5 тысячам человек, а полными кавалерами орденов Славы стали 2,5 тысячи фронтовиков.

До войны население Славянска составляло около 74 тысяч, после освобождения города в 1943 году – около 10 тысяч человек.

Татьяна Богомаз