Ирма Крат: Одни сутки в плену я провела вместе с Нелей Штепой

Предлагаем вашему вниманию часть интервью Ирмы Крат "Радио Свобода" в котором она делится своим впечатлением от обшения с Нелей Штепой..

– В каких условиях находилась Неля Штепа? Ходили слухи, что она в привилегированных условиях, на полусвободном положении. Это неправда?

– Нет, не на полусвободном. Она была закрыта в комнате на ключ – это не свободное положение. Завели меня в комнату, я спрашиваю: "Вы кто?" Она мне говорит: "Я мэр города Неля Штепа. А вы кто?" – "Я сотница с Майдана Ирма Крат". Рассказала ей свою историю. Она говорит, что была дома, у нее дом около горсовета находится. "Смотрю в окно, вижу, что бегут автоматчики в сторону горсовета. И понимаю, что будет захват". Она звонит начальнику райотдела и говорит: "Слушай, там бегут с автоматами люди". Начальник райотдела отвечает: "Все нормально, не переживай. Это наши люди". То есть чуть ли не украинская армия. Она говорит, что в тот день очень много людей собралось возле горсовета, стали митинговать, паниковать: что это такое, кто это такие? Она пошла в горсовет, начала успокаивать народ, что это наши люди, все хорошо, успокойтесь. А потом, когда поняла, что это не наши люди, по скайпу вышла на Савика Шустера и вечером дала интервью, что она за Украину и что ее обманули. Я видела этот прямой эфир как раз перед отъездом из Киева. А, может быть, она поняла, что в любом случае Пономарев заберет у нее место мэра, и решила все-таки поддержать Украину.

После этого ее арестовали и бросили на третьем этаже в комнату, в кабинет. Она говорила, что ее избили, просили написать заявление на увольнение. Ударили в голову один раз и начали бить по ногам. А я, говорит, лежу и думаю: "Да ну нафиг так бить – напишу заявление на увольнение". Она подняла штаны, у нее на ногах действительно были ссадины, синяки. И она написала им документ, что я такая-то, мэр города, хочу сложить обязанности в связи с состоянием здоровья. Такую легенду она придумала или ей придумали. Она говорит: "Надо, наверное, поспать, потому что завтра сессия горсовета, буду читать, что я ухожу, а депутаты должны проголосовать. Надо прическу сделать". Я говорю: "Чтобы народ понял, что вы не добровольно уходите, не надо делать прическу. Вы сейчас в спортивном костюме, не надо переодеваться. Потому что народ глупый у нас, подумает, что действительно вы хотите уйти". Она послушалась меня, не делала прическу и пошла в спортивном костюме. Потом возвращается назад. Я спрашиваю: "Что депутаты? Как реакция?" Она говорит, что депутаты в первый раз увидели, что мэр города заходит на сессию горсовета в спортивном костюме и без прически. У всех, естественно, шок. "Они ничего не говорили, женщины плакали, рыдали". Увидели первый раз Штепу не как королеву красоты, а как будто из концлагеря привезли. Они поняли все и не проголосовали. Ее вернули назад в комнату. Потом опять созвали сессию, опять не голосуют депутаты: они же поняли, что происходит, что она не добровольно. Потом, насколько я понимаю, их протянули всех через подвал, хватило по два-три часа. Всех вызвали на сессию горсовета, короче говоря, заставили поднять руки. Они опустили головы, Штепа расплакалась, все единогласно приняли решение, что все-таки ей надо уйти.

Так издеваться над человеком только садисты могут. Чем лучше она сидела, чем мы, если сравнить? У нее дочка есть, у дочки маленький ребенок. Постоянно дочка плакала под горсоветом с ребенком и просила только об одном: "Можно я буду к матери приходить и приносить кушать?" Штепа отказывалась есть то, что готовили на кухне, говорила, что ее хотят отравить. Дали добро дочке, что она может один раз в день приходить и приносить ей покушать, под конвоем, то есть проверяют, есть ли телефоны, что в сумках, чтобы ничего такого не занесла. Я Штепу морально успокаивала, поднимала дух. После этого нас разлучили. Сказали, что я плохо на нее действую. Вместе бороться как бы веселей, не так страшно. А когда ты в одиночке сидишь, совсем по-другому себя чувствуешь. И нас расселили. Рядом маленькая комната архива была, меня заселили туда. А Штепа попросилась ходить на кухню работать. Она две недели ходила на кухню готовить еду – это единственное, что ей разрешили за три месяца. Она работала под конвоем там. А перед тем, как освобождали Славянск, не знаю почему, ей запретили ходить на кухню.

– Сейчас Штепа снова арестована и обвиняется в сотрудничестве с сепаратистами. Обвинение необоснованное?

– Это я могу подтвердить. Почему ее обвинили? Она давала интервью. Извините, женщина плачет, женщина в спортивном костюме, возле нее автоматчики. Она плачет и говорит: "Путин, прийди сюда и освободи Славянск". Конечно, она от страха будет говорить что угодно. Она не такая сильная духом, как я. Я до конца за Украину. Меня можно убить, но победить меня невозможно. А бывают люди такого плана, что ей все равно, какого цвета будет флаг, лишь бы не было войны. Путин придет, придет украинская армия или будут ополченцы, самое главное для нее было, чтобы она осталась мэром города, чтобы не бомбили Славянск, а цвет флага ее не интересовал. Вот это ее была позиция. И, самое главное, выжить. Она постоянно боялась, что ее убьют. Говорила, что с нее требуют шесть миллионов гривен ополченцы. Шесть миллионов гривен – и ты свободна. А я ей говорила, что, если я первой выйду на свободу, я буду просить ополченцев, чтобы вас отпустили в Киев. Все буду делать для того, чтобы вас вытянуть отсюда.

Мы с ней договорились, что кто первый выйдет, тот того и будет спасать. Даже если бы она триста раз меняла свое мнение, все равно для меня она не слабая духом женщина, и то, что она пережила, не каждый мужчина переживет. Те, кто ее осуждает, пускай побудут в плену хотя бы два дня. Не трех месяцев, а двух дней хватит, чтобы агитировали за Аргентину, даже не за Россию.

Как сообщалось, 11 июля Штепа была задержана, а позже арестована на два месяца. Чиновница подозревается в посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины, которые привели к тяжелым последствиям .