Славянский поисковик создает базу погибших на территории района в годы войны

ВОЙНА НЕ ЗАКОНЧЕНА, ПОКА НЕ ПОХОРОНЕН ПОСЛЕДНИЙ СОЛДАТ

«Не учтенные» статистикой солдаты почти семь десятков лет лежат в Славянской земле. Благодарные потомки поставили памятники воинам-освободителям, назвали в их честь улицы и школы. Но – погребли далеко не всех. Сегодня лишь отдельные энтузиасты пытаются проделать колоссальную работу, которую когда-то не смогло или не захотело осуществить государство.

– Не могу понять, почему ветеранские организации, которые существуют много десятков лет, не расспрашивали в 60-х, 70-х годах местных жителей о местах захоронений солдат, - говорит славянский поисковик Александр Большего. - Ведь тогда еще были живы те, кто после боев поневоле становился членом похоронной команды.

В 1943 году, после освобождения от немецкого ига, территория района в местах недавних сражений не напоминала, а по сути являлась настоящей бойней. Во многих военных мемуарах имеются сведения о том, что в Голой Долине, например, из-за трупного смрада невозможно было дышать. Армия не могла похоронить всех павших героев – шли наступательные бои. Эта работа выпала на долю местного населения.

– Представьте, кто тогда оставался в селах: старики да дети. Кто был помоложе, тех немцы угнали в Германию. А чтобы засеять поле, с него нужно сначала трупы убрать. Да и просто так нужно – погода теплая, тела разлагаются, врачей, чтобы лечить эпидемии, нет, - рассказывает Александр Большего. - Обычно погибших далеко не оттаскивали, где-то на краю поля выкапывали неглубокие ямы – сил-то не хватает – там и хоронили. В лесу могли оборудовать могилу в воронке или окопе, чтобы не приходилось «копать лишнего». Обелиски, понятное дело, не ставили, деревянные кресты были не приняты. В лучшем случае, клали на холмик солдатскую каску. Постепенно места захоронений сравнивались с землей.

Еще одна красноречивая деталь. По рассказам старожилов, в первые послевоенные годы были случаи отравлений хлебом, испеченным из зерна, которое выросло на тех полях. Трупный яд, попадая в колос, впоследствии проникал в муку.

Сегодня поисковики по крупицам собирают информацию о тех «самодельных» погостах. Пытаются разыскать схемы захоронений в военных донесениях - возможно, где-то рядом хоронили солдат и местные жители. Спросить, как правило, уже не у кого. Даже если живы очевидцы, память не удержала в голове точные координаты, опознавательные знаки не сохранились, бывшие поля сражений много раз перепаханы.

ДО ТЫСЯЧИ ЗАПРОСОВ В ГОД ОТ ВНУКОВ И ПРАВНУКОВ

Но все равно – ищут. Александр Большего сейчас является сотрудником государственной межведомственной комиссии по делам увековечивания жертв войны и политрепрессий. Ее основная работа - удовлетворение запросов, которые отправляют люди в надежде найти родных, пропавших на полях Великой Отечественной. По словам поисковика, в год поступает до тысячи таких обращений. В основном, почему-то от жителей южных и центральных областей страны.

Иногда рядовой запрос выливается в недели кропотливой работы. Боец мог значиться в составе одной воинской части, но погибнув, учтен в потерях другой. Отделения кидали на помощь частям, оказавшимся в сложной ситуации, не отобразив перемещение в документах. И тогда поиски затрудняются железной военной логикой. Если данное отделение в этих боях не участвовало, то и боец имярек, увековеченный на обелиске освобожденного населенного пункта, не может быть тем имяреком, по поводу которого пришел запрос. А еще существует банальный человеческий фактор, когда уставший писарь исковеркал фамилию либо перепутал отчество.

Тем не менее, на запрос, присланный физлицом, ответят в течение двух недель. Если запрос поступил от общественной организации, срок выполнения – месяц.

Кроме того, в ближайших планах комиссии – формирование реестра захоронений украинцев, погибших в годы войны. Работы в этом направлении начнутся в конце нынешнего года. Следующий неохваченный пласт – реестр захоронений солдат, погибших на территории Украины.

СКОЛЬКО СЫНОВЕЙ ПОТЕРЯЛА СЛАВЯНСКАЯ ЗЕМЛЯ, НЕ ЗНАЕТ НИКТО

Александр Большего, не дожидаясь старта официальной кампании, создает собственную базу данных погибших в боях за освобождение Славянска и Славянского района летом и осенью 1943 года.

– Если среди списка потерь обнаруживаются жители нашего края, я вношу их в отдельный реестр, - рассказывает поисковик. - Сейчас в нем более 600 фамилий. Сотня из них считалась пропавшей без вести, около 300 человек были не учтены – в списках не значились.

Эта ситуация Александра не удивляет. По указу Главного управления по потерям, донесения о павших дивизия обязана была подавать трижды в месяц: 1, 10 и 20 числа. Кто-то делал это регулярно и тщательно, кто-то в пылу боя не усложнял себе жизнь «лишними бумажками». А где-то бумаги в прямом смысле не было. В 1942 году в воинских частях наблюдался бумажный дефицит. Определенное время, рассказывает Александр Большего, с фронта не отправляли похоронки и извещения – не на чем было их написать.

Пока славянский энтузиаст проработал 3 дивизии, всего за данный период на полях сражений Славянского района их перебывало около полутора десятков.

Отработка данных иногда приносит неожиданные результаты. Например, обнаружились подразделения, которые в официальной статистике не значатся, как воевавшие в нашем районе. В уважаемых источниках Александр находил сведения о том, что «таковых потерь в Славянском районе не было». Как же не было, удивляется поисковик, если здесь сражались 13 танковых подразделений. Если именно на нашей земле немцы впервые опробовали знаменитый «Тигр».

– Очень много несоответствий даже на официальном уровне. Например, приходит запрос: «Мой дед увековечен на мемориале Славы в Святогорске, он воевал в 303 дивизии». Даем ответ «303-я дивизия в Святогорске не воевала, она в это время находилась на Воронежском фронте». Потом еду в Святогорск, на плите читаю: 303-я дивизия. Ну не воевала она тут, точно так же, как и 305-я, которая значится на плите, но была в этот период на Курской дуге, - говорит Александр Большего.

Зато потомки «забыли» увековечить память тех, кто действительно освобождал город. Например, нигде в Славянске не найдешь упоминания о комбате, капитане Николаенко, батальон которого первым вошел в город со стороны курорта и держался, пока не подтянулись остальные части 297-й дивизии.

На вопрос, сколько славянцев легло в родную землю, освобождая ее от врагов, Александр Большего ответить не может.

- Моя цель – не посчитать их, а помочь людям, которые до сих пор ничего не знают о судьбе своих родных, не вернувшихся с фронта. Когда в базе данных наберется хотя бы 10 тысяч человек, выложу на специальный сайт, чтобы каждый, кому это нужно, имел доступ к информации.

Светлана Вьюниченко