О, спорт - ты риск!

Известно, что регулярные тренинги укрепляют здоровье их практикующего. Чего нельзя сказать о «спорте высших достижений». По данным центров спортивной медицины, лишь около 12% атлетов такого класса к моменту завершения спортивной карьеры (между 30 и 40 годами) могут считаться фактически здоровыми. Хотя по плотности медконтроля и лечебной обеспеченности спортивная элита не имеет себе равных, кроме разве что космонавтов и высшего политического руководства государства.

Конечно, риску подвержен не только экстракласс занимающихся. Уровень травматизма характеризуется рядом методик. Самая популярная – интенсивный показатель травматичности (ИПТ), определяемый как число случаев на 1000 спортсменов в год. Однако средний ИПТ не более информативен, чем «средняя температура по палате». В разных видах дисциплин и для разноуровневого контингента этот показатель варьируется на 2-3 порядка. В 2003 году American Sports Data опубликовала данные по 20 миллионам штатовских спортсменов, любителей и профи. Согласно той подборке, в некоторых дисциплинах ИПТ выражается трехзначными цифрами. Причем бокс, вопреки ожидаемой деструктивности, занял третье место по травматизму («всего» 127). Лидировали в рейтинге регби (188) и хоккей (159). То же исследование дает и другой ракурс обзора: число случаев на 1000 «сеансов спорта» (athlete exposures), то есть тренировок и состязаний одним списком. Здесь цифры ниже и ровнее: бокс (5,2), за ним плотной группой регби, хоккей и сноуборд (у всех чуть меньше 4).

Конечно, эта сводка целиком относится к аматорству. Мировая спортивная элита предпочитает умалчивать о врачебной подоплеке рекордных достижений. Наверное, современный профи-спорт уже достиг края физических возможностей человека. Кумир 1920-1930- годов Джонни Вайсмюллер, легендарный Тарзан, был пятикратным олимпийским чемпионом по плаванию. В 1924-м он установил мировой рекорд на дистанции 400 метров (5 минут 4,2 секунды). Ныне обладатель такого результата не получил бы и первого разряда. Еще быстрее росли нагрузки на тренировках. В 1952-м (первый год участия СССР в Олимпийских играх) марафонцы этой сборной пробегали за год тренировок 1750 км. К 1980-му время на марафонской дистанции за эти годы снизилось всего на 16,5 минуты – с 2:27:28 до 2:10:58. Как скоро выяснилось, это был потолок объема нагрузок. О том же свидетельствует регресс в темпе овладения рекордными показателями во всех видах, кроме дисциплин, где победа обеспечивается качественно новыми приемами выполнения упражнений (техника фосбери-флоп для прыжков в высоту) либо использованием новых материалов (фибергласового шеста в прыжках с шестом). Это означает, что шанс на победу остается лишь при действиях на пределе человеческих возможностей.

Параллельно с ужесточением требований безопасности на традиционных соревнованиях рождались и стремительно приобретали популярность так называемые экстремальные виды спорта: сноубординг, лыжный и велосипедный фристайл, рафтинг, прыжки с высоких строений (бейсджампинг и роупджампинг) и т. д. Их привлекательность связана именно с необычайно высокой степенью риска, что не позволяет надеяться сделать когда-нибудь большой спорт безопасным.

Цена профессионализма

Между тем в медицинской литературе давно прижился специальный термин - «синдром Мартланда», по имени американского невропатолога, описавшего это заболевание еще в 1928 году. Речь идет о симптомах, сходных с симптомами болезни Паркинсона. Легендарный боксер 1950—1960-х годов, бывший абсолютный чемпион мира Флойд Паттерсон вынужден был подать в отставку с поста председателя Нью-Йоркской атлетической комиссии, когда его память ухудшилась настолько, что он не мог даже давать интервью.

 Причина синдрома Мартланда — бесчисленные микротравмы мозга, возникающие во время ударов по голове. Принято думать, что эта расплата за былые победы настигает боксеров в пожилом возрасте, уже после завершения спортивной карьеры. Однако легендарного Мохаммеда Али это заболевание заставило покинуть ринг в неполные 40 лет, а у некоторых отчетливые признаки обнаруживаются еще до 30. Эхо от полученных ударов может проявиться также отслоением сетчатки, нарушением слуха, эпилепсией... 

Но, казалось бы, какую опасность может представлять такой мирный спорт, как теннис? Однако еще в 1873 году английский хирург Рунге описал заболевание, выражающееся в регулярных болях в локтевом суставе. Оно оказалось характерным для многих людей, которым приходится совершать   однообразные движения мышцами запястья и предплечья, — плотников, машинисток, некоторых музыкантов. Но Рунге дал ему название «теннисный локоть»: именно у теннисистов данный синдром проявлялся чаще и четче, чем у кого-либо еще. «Теннисный локоть» — классический пример характерного для многих видов спорта тендиноза — заболевания сухожилий, возникающего при повторяющейся нагрузке на определенные мышцы. Если эта нагрузка слишком велика, начинается перерождение хрящевой ткани, входящей в состав сухожилия и придающей ему эластичность. Хрящевые волокна замещаются жировой тканью, в них (обычно в местах микроразрывов) возникают отложения нерастворимых солей   кальция. В наиболее запущенных случаях хрящ замещается костной тканью: на кости, к которой крепится сухожилие, появляются разрастания — шипы, остеофиты и костные шпоры. Это не только ухудшает механические характеристики сухожилия, но и травмирует окружающие мягкие ткани, вызывая боль. Наряду с «теннисным локтем» известен «локоть метателя» (характерный также для толкателей ядра и баскетболистов), футболисты страдают синдромом тонкой мышцы. Переход регулярных микротравм, вызываемых повторяющимися воздействиями, в серьезные заболевания характерен и для других органов и физиологических систем. Например, для стрелков и биатлонистов характерны невриты (воспаления) слухового нерва — нетрудно догадаться, почему. 

Между пьедесталом и койкой

 Что касается методов лечения спортивных травм, то они не очень отличаются от категории бытовых травм. Сломанный на боксерском ринге нос требует такого же лечения, как и разбитый в школьной драке. Конечно, есть специфические случаи: у современного человека мало шансов заработать отрыв грудной мышцы где-либо, кроме спортзала.

Восстанавливаются спортсмены тоже не так, как обычные больные. 

Для организма, приученного к регулярным физическим нагрузкам, их резкое ограничение может стать причиной некоторых медицинских проблем — от нарушений в работе сердца до развития депрессии. 

Но как тренировать пораженную часть тела, например, сломанную ногу? Чтобы кость правильно срослась, ее необходимо зафиксировать в нужном положении и удерживать в неподвижности. Однако при этом мышцы теряют массу и могут даже перерождаться. А мозг тем временем создает новые двигательные стереотипы, в которые пострадавшая конечность не включена... Чтобы предотвратить такое развитие событий, применяют массаж, пассивные движения (при помощи специальных тренажеров) и даже так называемые идеомоторные тренировки, в ходе которых спортсмен мысленно напрягает мышцы, скрытые под гипсом. Такие упражнения можно выполнять даже в первые дни после травмы, на фоне отека и болей. 

 Когда пациент встает с больничной койки и приступает к более привычным тренировкам, проблем не убавляется. Травмированный участок должен работать, участвовать в привычных движениях — это необходимо прежде всего для предотвращения так называемого неполного   восстановления — ограничения подвижности пострадавшего сустава, утраты сложных двигательных и других профессиональных навыков. В то же время, чем интенсивнее эти движения, тем выше вероятность повторного повреждения или обострения недолеченной травмы. Нужно немалое искусство, чтобы как-то преодолеть это противоречие, подобрав оптимальную нагрузку.

Положение осложняется еще и тем, что восстанавливающий физическую форму спортсмен обычно испытывает естественный страх: перед необходимостью нагружать поврежденную часть тела и особенно перед тем упражнением, которое привело к травме. Иногда именно он, а не физические последствия травмы, делает дальнейшую спортивную карьеру невозможной. В 1980 году в Минске во время подготовки к  Летним Олимпийским играм Елена  Мухина получила тяжелейшую травму позвоночника. Она с пяти лет занималась спортивной гимнастикой. Уникальный элемент «Петля Корбут» был усовершенствован для выступления  Мухиной  — к нему был добавлен винт. Во время исполнения данного элемента гимнастка встаёт ногами на высокую часть разновысоких брусьев и делает сальто назад, совершая в полёте оборот вокруг своей оси на 360 градусов, цепляясь в итоге руками за верхнюю перекладину брусьев так, с сохранением направления лицевой оси, как если бы она совершила сальто назад без винта. Такие же травмы получили и другие гимнастки -      Мария Засыпкина и 18-летняя Екатерина Лабазнюк.

После каждой подобной истории в обществе возникает вопрос: а стоит ли овчинка выделки? Если спорт высоких достижений не только не способствует здоровью, но и оказывается источником дополнительных рисков, нужен ли он вообще? Наверное, на этот вопрос у каждого человека есть свой собственный ответ. Но что касается медицины, то для нее существование одержимых спортивными достижениями людей — безусловное благо. Вряд ли ей удалось бы найти другой столь удобный, массовый и надежный источник информации о предельных возможностях человеческого организма.

по материалам Бориса Жукова