Поздний Репин

В своем творчестве он почти не касался сюжетов из западной жизни. Но его картины пронизаны глубокой любовью и познанием украинского быта. Многие отлично знают начало творческого пути мастера. Но, к сожалению, мало известно о последних годах художника. 

Родные «Пенаты»

На волне исторических событий начала 20 века, а именно после октябрьского переворота, он остался жить  в Финляндии. В посёлке Куоккала, в своей усадьбе «Пенаты». 31 декабря 1917 года Великое княжество Финляндское вышло из состава Российской империи. Границы были закрыты. Его сбережения и вклады в Русском банке в России были национализированы. Так начался новый финский период жизни Ильи Репина.

Трезво оценивая сложившуюся ситуацию после переворота, Илья Ефимович начал устанавливать контакты с финскими художественными кругами. В 1919 году, вскоре после перехода Финляндии к республиканскому строю, он преподносит в дар Финскому художественному обществу восемь лучших произведений (по неуточнённым данным, двадцать восемь картин мастеров русской живописи XIX века из своего собрания).

В мае 1920 года подаренные Репиным работы были выставлены в музее Атенеум.  В самом фешенебельном ресторане отеля «Сеурахуоне» в Хельсинки был организован банкет в честь Репина. На вечере присутствовали известнейшие художники, музыканты, литераторы, общественные и политические деятели. Правительство Финляндии в знак благодарности наградило Репина орденом командора II класса.

С 1920 года Репин регулярно выставляет и продаёт свои работы. С 1919 по 1930 гг. удалось организовать более 30 показов  работ не только в Финляндии, но и в Швеции, Америке, Англии, Франции, Чехии, Бельгии. Выставки поправили материальное положение художника, но самое главное — способствовали творческому подъёму. 

В 1920-е годы Илья Ефимович ведёт активную переписку со всем миром и даже собирается поехать с выставкой и лекциями в США. Он выступает в прессе с яркими публицистическими статьями, готовит к изданию воспоминания «Далёкое — близкое». «По средам в "Пенатах" по-прежнему собирается много народа, — писала его дочь Вера Ильинична, —эмигранты делают доклады... Папа показывал свои новые картины на евангельские сюжеты».

Если говорить о душевном состоянии - конечно, оно было неоднозначно. С одной стороны, Репин деятелен и совершенно свободен от давления вечных российских идеологических проблем и противостояний. С другой — он, несомненно, скучает по друзьям. Финский журналист Оскар Костиайнен установил в кабинете художника приёмник, и Репин получил возможность узнавать что-то новое о жизни в России. Однако в письме  К. И. Чуковскому в 1922 году он высказал классическую для эмиграции 1920-х годов фразу: «Может ли меня тянуть в Россию?! России больше нет».

В 1924 году Илье Ефимовичу исполнилось 80 лет.  Художник собирался поехать в Москву. Но, зная его антиреволюционные взгляды, советское руководство странным образом «забыло» прислать приглашение. Оно пришло уже после открытия выставки и официальных торжеств в честь художника. Эти унизительные для художника обстоятельства нельзя объяснить только бюрократической проволочкой. Его не хотели видеть в стране Советов как западного художника. Он должен был приехать навсегда, и его возвращение имело бы важный политический резонанс. Но уговорить Репина переехать в Ленинград не удалось. Он остался в Финляндии, где его высоко ценили и считали, что «приютить у себя величайшего современного художника  — это действительно особая честь».

Экспонирование картин Репина в Финляндии воспринималось как большое художественное событие. «Ваши выставки здесь— праздник искусства», — писал в одном из писем к художнику журналист Оскар Костиайнен. Как свидетельствуют имеющиеся каталоги, на выставках в Финляндии было представлено около трёхсот работ Репина разных периодов его творчества.

В 1920-е годы художник продолжает писать свои начатые ранее, по его выражению, «хронические холсты»: «Пушкин на набережной Невы», «Черноморская вольница», первый вариант «Крестного хода» - эта картина была задумана в 1877 году, а закончил её художник только в 1924-м, когда поступило предложение о покупке.

И как всегда, он создаёт множество портретов. С 1922 по 1927 год в групповом портрете «Финские знаменитости» запечатлено 29 персон художественной элиты Финляндии, собравшихся в Хельсинки на чествование художника, подарившего городу картины из своего собрания.

Переход к религиозной тематике в 1918 году кажется совершенно неожиданным. Буквально за несколько месяцев до этого Репин был в центре политической жизни России. В библиотеке Николая II, в Зимнем дворце, ему позировал А. Ф. Керенский. Художник оказался в кабинете Керенского во время заседания генералитета, собравшегося по случаю экстренного прибытия генерала Корнилова. Там «сподобился» видеть и Савинкова, и красавца Терещенко, и ещё нескольких лиц, «освещавшихся солнцем Керенского». Акварелью и цветными карандашами Репин набрасывал в альбом изображения присутствовавших. Позднее художником были написаны два портрета Керенского.  В это же время его моделью был английский посол сэр Бьюкенен. Из жанровых произведений художник закончил гротескный ремейк «Бурлаков» - «Быдло империализма», 1917 год (Художественный музей г. Тбилиси).

Подводить первые итоги позднего этапа творческой деятельности одного из самых знаменитых русских художников выпало на долю иностранных критиков, и, прежде всего, финских. В целом зарубежные обозреватели выставок сходились во мнении, что картины, созданные в «Пенатах» в 1920-е годы, свидетельствуют о непогаснувшей силе созидательности 80-летнего художника, обладающего зорким зрением, музыкальностью и полнотой чувств.

«Если раньше, — писал ведущий финский критик Эдвард Рихтер, — Репин был мастером преимущественно психологии и формы, то теперь, во время своего последнего периода, он более серьёзно углубляется в композицию красок».

Демонтаж

В советском союзе позднее творчество Репина оказалось за завесой незнания, а затем — под прицелом цензуры. К 1933 году И. Э. Грабарь, писавший своё исследование о Репине (оно вышло в серии ЖЗЛ), не видел в оригинале ни одной картины, созданной художником после революции. Тем не менее произведения зарубежного периода и новую живописную манеру художника советские искусствоведы охарактеризовали как упадок, полный старческой немощи. Разбираться в своеобразии и особенностях творчества Репина было нецелесообразно и даже опасно в связи с серьёзными изменениями в культурной политике Советской республики.

Для широкой популяризации выбрали произведения Репина XIX века. Он был представлен художником - «обличителем», а ценнейшим качеством его искусства провозглашалась «революционная идейность». Так из Репина стали формировать революционного художника. 

В 1926 году  Ворошилову докладывали: «За полгода мы сделаем Репина национальным гением России». И к 1950-м годам Репин действительно стал самым известным и поистине народным художником с имиджем лояльности к Советскому Союзу.

Но весь поздний период практически исключался из творческой биографии художника, как полный трагизма увядания, одиночества, оторванности от родины и от всего мира. В истории искусства можно найти много примеров, когда неортодоксальное и бескомпромиссное творчество великих было легче всего списать на счёт возрастной несостоятельности. Сейчас нам понятно, что устойчивое неприятие творчества позднего Репина, сложившееся в 1930—1950-е годы, было естественным проявлением советской идеологии.

После того как в 2006 году на аукционе в Упсале была выставлена последняя написанная Репиным работа «Гопак», картина  изменила представление о позднем творчестве художника. 

В «Пенатах» Репин умер и был похоронен 5 октября 1930 г. После советско-финской войны 1940 года - Куоккала была присоединена к Советскому союзу. В «Пенатах» был открыт мемориальный музей. Во время войны усадьба и могила художника сильно пострадали. Какое-то время на могиле художника стоял памятник, поставленный благодарными финскими почитателями. Но потом его демонтировали, якобы для того, чтобы поставить новый, но прошло уже много лет, а никакого нового памятника и не предвидится. На могиле стоит простой деревянный крест...